В то лето мы несколько раз ссорились с отцом – он хотел, чтобы я аккуратно выполнял обещанное и не забывал о своих обязанностях. У меня же ничего не получалось: возвращался с гулянья позже, чем обещал, забывал зарыть в лесу консервные банки, неделю не вспоминал о шланге, который требовалось свернуть и убрать в сарай, отдавал приятелю велосипед и потому не мог вовремя получить белье из прачечной. Многое было не так, как хотелось бы родителю.
– Пойми, так нельзя! – выговаривал мне отец. – На выполненных обещаниях мир держится! А невыполненные его разрушают!
Он начинал приводить примеры из ближнего и дальнего прошлого. Я понимал, что отец прав, но ничего не мог с собою поделать: на следующий день мне вновь указывали на мою забывчивость, и я начинал кипятиться.
…В тот день я опять вернулся домой поздно и еще издали заметил, что в комнате бабушки горит свет. За шторами светился фонарик в виде тюльпана, который еще неделю назад я обещал бабушке перевесить ближе к спинке кровати. Стараясь не шуметь, я закрыл калитку на щеколду и неслышно поднялся на крыльцо. Завтра же с утра и перевешу!
Папа с дядей Жорой играли на веранде в шахматы. Чарли, свернувшись клубочком, дремал в кресле. Увидев меня, он приветственно стукнул хвостом по спинке кресла. На зеленом сукне письменного стола белели шахматные часы с упавшими флажками.
– А почему без часов? – спросил я, чтобы опередить вопрос о позднем возвращении.
– Сломались, сломались, – хмуро проговорил дядя Жора; он крепко прижимал к доске черного коня, которому Чарли сгрыз полголовы еще в щенячьем возрасте; дядька, похоже, проигрывал. – Такие нежные часы стали делать – не стукни по ним, понимаешь…
– Починим, починим, – сказал отец. – У нас в институте есть умелец, он после войны за одну ночь в Потсдаме куранты на ратушной башне починил, ему за это орден дали. И фарфоровую осу – символ трудолюбия. Шахматные часы для него – раз плюнуть!
– Кстати, о птичках, – сказал дядя Жора, не отрывая взгляда от фигур на доске. – Я тебе рассказывал, как меня в Астрахани на сдаточных испытаниях «Гнома» оса в ногу тяпнула?
– Что-то не припомню, – уставившись в доску, отозвался отец.
– Ха! – сказал дядя Жора. – Эта хитрая тварь размером с воробья проникла в мой носок, дождалась, когда я суну туда ногу, и – вжиньк! – тяпнула в большой палец! Я так вопил, что горничная вызвала милицию, решила – убивают!
– Хорошо, что не в плавки, – отсмеявшись, сказал отец; он явно выигрывал.
– Жало оказалось размером со спичку, монтажными плоскогубцами тянули! – сказал дядя Жора. – Палец распух, как баклажан! Я ходить не мог – директор завода свою «Волгу» выделил, палочку пришлось покупать…
– И где же та палочка? – хитровато посмотрел на брата отец.
– Подарил швейцару в ресторане после сдаточного банкета. Коньяку треснул – опухоль рассосалась, палочка стала не нужна. Вот и подарил, хороший такой швейцар, похожий на бравого солдата Швейка, пусть, думаю, будет у него палочка.
