Мне надо перечитать Паскаля (чтобы его сразить).
Что это за жажда абсолюта? Остаточное явление религиозного сознания. Проекция. Порочная экстериоризация.
В идею человека надо вновь внедрить идею Бога.
И просто жить.
* * *
Человеком называется определенное колебание природы.
* * *
Колебание: перебои сердца, перебои смерти и жизни, яви и сна, наследственности и личности (оригинальность).
* * *
Броуновское движение.
* * *
Человек — это одно из решений природы или один из ее результатов (одна из ее частых коагуляций). Одно из ее осуществлений (природа в нем осуществляется).
Флюид жизни в выбранных пропорциях. Симметрия человеческого тела. Сокровенная сложность. Но, несомненно, природа полностью осуществляется в каждой из коагуляций, которые ей удаются.
* * *
«Нет, все же человек мне кажется слишком значительным, чтобы я мог о нем говорить! А сказать надо очень много, и тема внушает мне чрезмерное уважение. Слишком деликатная и слишком пространная тема. Она меня обескураживает…»
* * *
Для заметок о человеке я инстинктивно выбрал тетрадь невероятных пропорций: намного больше в длину, чем в ширину. Понятно почему.
* * *
Мы будем стремиться к человеку простому. Белому и простому. Новый классицизм.
Исходя из самого глубокого и самого черного (к чему нас обязали предыдущие века).
Выходя из религиозных и метафизических туманов и дымок — из безнадежности…
* * *
Поскольку тема столь сложна, мы можем выявить в ней только одно: свойство равновесия, способность жить меж двух бесконечностей и то, что вытекает в моральном плане из осознания, из высвобождения этого качества.
* * *
Опуская взор со звездного неба на себя самого, на человека, я поражаюсь упрямству, с которым пытаюсь жить.
Придумать себе столь малую роль и так стремиться ее исполнить!
Но самое главное, как я могу не осознавать всю мелочность этой малой роли? По какой счастливой несознательности я играю ее всерьез?
Все дело в том, что приходится как-то жить.
И все оказывается лишь вопросом уровня или масштаба.
* * *
Этот строгий и простой человек — желающий жить по своему закону, согласно своей удачной уравновешенности, своей плотности пробки на воде — выковывает себя в современной бойне (это, скорее, последнее испытание огнем, последнее горнило после стольких веков добычи руды и производства металла).
Он выковывается в этом горниле, а также в представлении некоторых людей, в том числе и меня, занятого одновременно его социальным искуплением и искуплением вещей в его сознании.
* * *
«На стороне вещей» и «Sapates»[30] — тексты из разряда типичной постреволюционной литературы.
* * *
Человек еще только грядет. Человек — еще только грядущее человека.
* * *
«Ессе homines»[31] (когда-нибудь сможем сказать…), но скорее — нет: это ессе никогда не выразит верно, никогда не станет правильным словом.
Не вижду, а жду человека[32].
