– Я бы посоветовала белье стирать все же порошком, сейчас хорошие выпускают, нельзя же всю жизнь тянуться к каменному веку... – постаралась придать голосу самую язвительную интонацию Маринка. И даже добавила по-отечески: – Ну ничего, ты же молодой, еще успеешь научиться пользоваться и хорошим порошком, и дорогим мылом, и даже туалетной бумагой – такая тоже есть.
И пока парень раздраженно вздыхал, она царственно удалилась в ванную.
После долгих водных процедур она появилась, завернувшись по пятки в мужской банный халат, и вид у нее был трогательный и беззащитный. Светлые пряди падали на лоб, вместе с макияжем исчезли лет пять, а волочащийся по полу халат и вовсе придавал какую-то умилительную детскость. И вообще – в ванной Марина уже придумала себе новый стиль поведения, а потому была сама невинность в растерянности. Ни дать ни взять – испуганная птаха. Да, если странному спасителю нравятся трепетные леди, она теперь будет беззащитной и ранимой, будет вздрагивать от каждого его резкого слова, будет смотреть затравленно и ахать. Пусть успокаивает, заботится и защищает!
– Мне теперь куда? – подняла она безгрешные глаза, но ее испуганного шелеста никто не оценил – парень говорил по телефону, и голос его был прямо-таки медовым:
– Нюша, ну ты опять там себе напридумывала... конечно, все хорошо... да, я только что пришел и сейчас завалюсь отдыхать... Хорошо, мы с тобой обязательно съездим по магазинам...
И тут он заметил Маринку, трубку от уха оторвал – имидж несчастной обездоленной возымел результат; парень поморгал немного растерянно и, зажав телефон рукой, произнес:
– Н-ну... в спальню иди... тебе же отдохнуть, наверное, надо.
Маринка благодарно кивнула и хотела было наивно спросить: а где спальня, но вовремя прикусила язык – хозяин квартиры сам лично видел, как она там прогуливалась.
Она и не собиралась спать вовсе, и вообще – как же так можно говорить по телефону с какой-то Нюшей, когда рядом с тобой живая и прекрасная женщина?! Господи, опять трудности! Теперь еще придется отвоевывать этого оловянного солдатика у какой-то Нюши! Хотя... это будет несложно, только потребуются дополнительных минут тридцать. Можно себе представить, что за девица носит эдакое элегантное имечко! Маринка поплотнее завернулась в халат, хотела прилежно лечь и ждать – когда сердце этого бирюка расплавится и он придет с ней переговорить. Но... сердце никак не плавилось, и Маринка заснула.
Она проснулась от веселого женского голоса. Голос доносился из кухни и принадлежал далеко не девушке. Домработница пришла, что ли? Уже через минуту Маринка поняла – это не домработница, а очень близкий человек. Мать?
– Сашенька, а что же ты вчера ел? Я же тебе в холодильник сотейник с кроликом поставила. А ты к кролику даже не притронулся, – пеняла женщина некому Сашеньке – наверняка Маринкиному спасителю. – Совсем не заботишься о своем желудке. Я сегодня пирожки пекла, вот, еще тепленькие, ешь...
– Мам, да я и забыл про сотейник-то!
– Да зажал крола в одиночку, чего уж там... – обиженно проворчала Маринка.
– А пирожки с чем? – не умолкал Сашенька. – С яблоками есть? А с капустой? Какие с капустой?
Маринка тихонько поднялась, пригладила волосы и на цыпочках прокралась в ванную.
Она столкнулась с женщиной лицом к лицу, когда только вышла из-под душа.
– Здрасте... – испуганно пробормотала она.
– Ой, Сашенька! А что ж ты молчишь, что у тебя гости? – засмущалась женщина и по-дружески улыбнулась Маринке. – Вы не обижайтесь на него, он у нас с вами такой безголовый.
– Да я... – переминалась с ноги на ногу Маринка. Она уже просмотрела в ванной все, но ее вещей нигде не было, поэтому пришлось опять закутаться в халат.
– Мам, познакомься, это... вот такая девушка, – тут же подошел спаситель и приобнял Маринку.
И от этого объятия Марину вдруг обдало жаром. Наверное, это было от неловкости, что вот такая приятная женщина может подумать о ней черт-те что... а может, потому, что от этого Саши так вкусно пахло и веяло молодой, уверенной силой... А имя-то ее он забыл... гад!
– Меня Мариной зовут, – проблеяла она и дальше не знала, что говорить.
