– Пока мы нашли шестерых мертвых, мэм, – без обиняков объяснил Рамирес. – Похоже, когда наш авангард ворвался в тюремный блок, этот подонок, – он гневно указал на безголового масадца, – просто пошел по коридору, расстреливая пленных.
Он прервался, когда старший медик поднялся на ноги. Поймав взгляд майора, медик слегка покачал головой, и Рамирес еле сдержал ругательство.
Хонор уставилась на тело единственным горящим глазом, и ее наполнило горечью воспоминание о том, как она не разрешила Рамиресу ударить Уильямса. Майор тем временем пришел в себя.
– К сожалению, мэм, это еще не все, – сказал он резким отрывистым голосом. – Не пройдете ли со мной? – Она кивнула и двинулась за ним, но Тремэйна Рамирес удержал. – Нет, без вас, лейтенант.
Тремэйн вопросительно посмотрел на Хонор, но что-то в голосе Рамиреса предупредило ее, и она покачала головой. На секунду у него на лице возникло возмущенное выражение, но он успокоился, отошел и встал рядом с сержантом Тэйлон.
Рамирес провел Хонор еще на сорок метров, до поворота коридора, потом остановился и сглотнул.
– Капитан, мне лучше остаться здесь.
Она хотела спросить его, в чем дело, но его взгляд остановил любые вопросы. Вместо этого Хонор кивнула и прошла за угол.
Стоящие там морские пехотинцы выглядели странно. Сначала она не могла понять почему, но потом сообразила: они сняли шлемы, и все они были женщинами. Поняв это, она похолодела и пошла быстрее. И остановилась перед открытой дверью камеры.
– Милая, отдай нам ее, – повторял кто-то мягко и настойчиво. – Пожалуйста, отдай нам ее, мы о ней позаботимся.
Это была капитан Гибсон, и ее всегда уверенный голос прерывался от с трудом удерживаемых слез. Она склонилась над обнаженной избитой молодой женщиной на грязной койке. Лицо пленницы было почти неузнаваемым из-за синяков и порезов, но Хонор ее знала. Знала она и женщину, которую та обнимала, такую же обнаженную и тоже страшно избитую.
Молодая женщина отчаянно цеплялась за подругу, стараясь прикрыть ее своим собственным телом, и потрясенная Хонор шагнула вперед. Она присела рядом с койкой, и молодая женщина уставилась на нее глазами измученного звереныша и захныкала от ужаса.
– Энсин Джексон, – сказала Хонор, и что-то вроде искры разума промелькнуло в загнанном взгляде. – Вы знаете, кто я, энсин?
Еще одно бесконечное мгновение Мей-Линь Джексон глядела на нее и наконец неуверенно кивнула, почти дернула головой.
– Мы хотим вам помочь, энсин. – Хонор не знала, как она умудрилась сохранить тихий ровный тон, но у нее все-таки получилось. Она осторожно коснулась слипшихся спутанных волос, и обнаженная девушка вздрогнула, как от удара. – Мы хотим вам помочь, – повторила Хонор, и по лицу ее потекли слезы, – но вы должны отдать нам коммандера Брайэм. Врачи ей помогут, но вы должны ее отпустить.
Энсин Джексон захныкала, еще крепче стискивая бесчувственное тело в своих объятиях, и Хонор снова погладила ее волосы.
– Пожалуйста, Мей-Линь. Позволь нам помочь ей.
Энсин взглянула на покрытое запекшейся кровью лицо Мерседес Брайэм, и ее хныканье перешло в жуткий всхлип. На мгновение Хонор думала, что она откажется, что Брайэм придется отбирать силой, но потом отчаянная хватка девушки расслабилась. Гибсон бронированными руками подхватила едва дышавшую Брайэм, а Мей-Линь Джексон рухнула в надежные объятия Хонор и закричала, как безумная.
* * *
Чтобы успокоить истерику энсина Джексон, потребовалось десять минут и сверхъестественные усилия медиков, и даже после этого Хонор понимала, что удалось добиться только временного затишья. Трудно было рассчитывать на большее, видя страдание, отражавшееся в миндалевидных глазах девушки, но, по крайней мере, она спокойно лежала на носилках, хотя под одеялом ее и трясла сильная дрожь. Она, как ребенок, цеплялась за руку командира, взглядом умоляя ее сделать так, чтобы все это оказалось неправдой, кошмаром. Хонор присела рядом с ней.
– Можете рассказать нам, что произошло? – мягко спросила она, и девушка дернулась, как от удара. Но потом она облизнула запекшиеся губы и слегка кивнула.
– Да, мэм, – прошептала она, но тут лицо ее задергалось, и в глазах появились новые слезы.
