Высокий худой человек вышел из своего темного угла и спокойно начал резать повстанцам головы серебристым клинком четырнадцати дюймов длиной. В живых он оставил только тех завсегдатаев, которых мы не привязали к креслам.
— Можно дышать спокойно, — жестами просигналил он нам.
— Следи за дверью, — велел мне Леденец. Он знал, что такая бойня внушает мне отвращение. — Масло, ты давай на кухню. А мы с Ростовщиком поможем Молчуну.
Мятежники попытались достать нас с улицы стрелами, но тщетно. Тогда они подожгли трактир. Мадл чуть не спятил от возмущения. Но Молчун — один из трех отрядных колдунов, засланный в Бирку несколько недель назад, — применив свои приемчики, потушил пожар. Разъяренные повстанцы приготовились к осаде.
— Они, видать, согнали сюда мужиков со всей провинции, — сказал я.
Леденец пожал плечами. Он вместе с Ростовщиком складывал из трупов баррикады.
— У них наверняка тут поблизости лагерь.
Вообще-то о бирканских повстанцах мы были осведомлены неплохо. Госпожа проводит основательную разведку, прежде чем посылать Отряд. Но нас никто не предупредил, что мятежники смогут собрать такое войско за такой короткий срок.
Несмотря на успешно отбитую атаку, мне было не по себе. За стенами шумела большая толпа, и, похоже, подкрепления все прибывали и прибывали. Молчун у нас, конечно, ас, но с такой кодлой даже ему не справиться.
— Ты послал весточку? — спросил я, полагая, что именно затем он и поднимался наверх. Молчун кивнул. Мне маленько полегчало. Но не слишком.
Гул снаружи притих. Стрелы полетели в дверной проем более густым потоком. Саму дверь толпа снесла с петель еще при первой атаке. А трупы, наваленные там кучей, надолго нападающих не задержат.
— Они готовятся к штурму, — сказал я Леденцу.
— Отлично.
Леденец пошел на кухню и присоединился к Маслу. Ростовщик пристроился рядом со мной. Молчун встал посреди зала. Вид у него был злой и очень грозный.
Толпа на улице загудела.
— Началось!
С помощью Молчуна мы отбили основной натиск, но повстанцы начали срывать с окон ставни. Вскоре Леденцу с Маслом пришлось ретироваться из кухни. Леденец прикончил не в меру зарвавшегося нападающего и отшвырнул труп подальше, успев при этом рявкнуть:
— Молчун! Где же наши, черт подери?
Молчун пожал плечами. Казалось, мысль о возможной гибели его ничуть не волнует. Он метнул заклятие в мятежника, которого с улицы пытались протолкнуть в окно.
В ночи истошно взревели трубы.
— Ха! — завопил я. — Наши идут!
В западне захлопнулась последняя дверца.
Остался нерешенным один-единственный вопрос: успеет ли Отряд до того, как повстанцы нас прикончат?
Еще несколько окон не выдержали напора. Молчун не мог поспеть повсюду.
— На лестницу! — крикнул Леденец. — Отступайте наверх!
Мы рванули к лестнице. Молчун напустил ядовитого туману. Но не смертельного, как в прошлый раз: у него не было времени на подготовку.
Оборонять лестницу было значительно проще. Два человека при помощи Молчуна могли продержаться там целую вечность.
Повстанцы это поняли — и снова подожгли трактир. На сей раз Молчуну не удалось потушить весь огонь.
Дверь в таверну отворилась. В «Лилию» ввалились двое, потопали ногами, стряхнули с себя налипшие льдинки. Шед поспешил им навстречу. Один из вошедших — здоровенный громила — отпихнул его. Второй, ростом поменьше, зашагал через зал, турнул Азу от огня, присел и вытянул к камину руки. Постояльцы Шеда не отрывали взглядов от пламени, ничего не видя и не слыша.
Все, кроме Ворона, как отметил про себя Шед. Ворона происходящее заинтересовало, хотя не особенно встревожило.
Шеда снова прошиб пот. Крейг наконец повернулся к нему лицом:
— Ты так и не заглянул ко мне вчера, Шед. Я по тебе соскучился.
— Я не мог, господин Крейг. Мне нечего было вам принести. Посмотрите в мой ящик с выручкой. Вы же знаете — я заплачу. Я всегда плачу вам, Крейг. Мне просто нужно немного времени.
— На прошлой неделе ты тоже заплатил с опозданием, Шед. А я терпеливо ждал. Я знаю, что тебе нелегко. Но ты запоздал и на позапрошлой неделе. И неделей раньше тоже. Ты ставишь меня в дурацкое положение, Шед. Я-то знаю, что ты обязательно заплатишь. Но что подумают люди? А? Может, они подумают, что им тоже незачем торопиться? Или решат, что можно совсем не платить?
