– Да, сэр.
– Запиши даты – ну, не мне тебя учить. Поезжай туда и разузнай все, что сможешь. Как приедешь, позвони.
– Хорошо, сэр. Могу я, если понадобится, заплатить за информацию?
– В пределах разумного, – скорчил гримасу Вулф. – Я хочу получить все, что возможно. Дай ему двести долларов, Арчи.
Я отсчитал из сейфа десять двадцаток, Сол спрятал их в карман и ушел, как всегда не задавая глупых вопросов.
Позвонив, чтобы принесли пива, Вулф вновь принялся за Роуз. Сначала минут пять он пытался заставить ее вспомнить, зачем Гарри ездил в Саламанку и что он говорил ей об этом, но она ничего не вспомнила. Саламанка оставалась загадкой. Потом Вулф вернулся к прежним темам, но подошел к ним с флангов. Он обсудил с ней вопросы кулинарии. Расспросил о способностях Гарри как садовника и его опыте, о его зарплате, об отношениях с работодателями – Хьюиттом и Диллом, о том, любил ли он выпивать, и о других его привычках.
Я, конечно, записывал все это в свой блокнот, но отнюдь не дрожал от возбуждения. Я знал, что таким образом Вулф к рассвету соберет множество фактов, которые она выболтает, сама не подозревая об этом, и один или два из них могут иметь значение, но среди них не будет того, который был нам всего нужнее, а именно: кого и что она видела в коридоре. В теперешнем нашем положении мы не могли передать ее полиции, даже если бы хотели, из-за опасности, что Кремер своими методами заставит ее говорить. А если он узнает об эпизоде с тростью, то все нам испортит. Да мне и не хотелось отдавать ее на растерзание львам, несмотря даже на ее шпильку насчет Кларка Гейбла.
Было немного за полночь, когда в дверь снова позвонили. Я пошел открывать и был неприятно удивлен. На пороге стоял Джонни Кимс. Я никогда не был против того, чтобы привлекать других ребят для работы над нашим делом, и даже Джонни, но меня бесило, что он, со своей вечной ухмылкой, втайне метит на мое место. Так что при виде его я не взвыл от восторга, однако потом почти взвыл, хотя и не от восторга, когда увидел, что он не один, и разглядел его спутников.
За его спиной стояла Энн Трейси. А за ней – Фред Апдеграф.
– Приветствую, – стараясь сдержать чувства, произнес я, и они вошли.
А этот олух сказал:
– Сюда, мисс Трейси, – и повел ее в кабинет!
Я шагнул вперед и преградил ему дорогу.
– Когда-нибудь, – строго произнес я, – ты прищемишь себе нос. Подождите в гостиной.
Он улыбнулся, как он это умеет. Я подождал, пока все трое не зайдут в гостиную, закрыл дверь, а затем вернулся в кабинет:
– Я и не знал, что вы тут вызвали целую армию, пока меня не было. Гости. Парень, который хочет занять мое место (я ему уступлю его в любое время), моя будущая жена и здоровенный молодой человек с огромным подбородком.
– А-а, – сказал Вулф. – Это похоже на Джонни. Он должен был позвонить. – Откинувшись на спинку кресла, Вулф хмыкнул. На миг его глаза остановились на Роуз, затем закрылись, а губы выпятились, втянулись, снова выпятились и снова втянулись, потом он открыл глаза. – Приведи их сюда.
– Но… – начала Роуз, приподнимаясь в кресле.
– Все в порядке, – успокоил он ее.
Я вовсе не был уверен, что все в порядке, но это Вулфу, а не мне понадобились черные орхидеи, поэтому я повиновался, подошел к двери, соединяющей кабинет с гостиной, и пригласил их заходить. Джонни, джентльмен до мозга костей, пропустил Энн и Фреда вперед. Она остановилась посреди комнаты.
– Здравствуйте, – вежливо сказал Вулф. – Простите, что не встаю, я редко это делаю. Разрешите познакомить вас. Мисс Роуз Лэшер – мисс Энн Трейси. Кстати, мисс Лэшер только что сказала мне, что вы собирались выйти замуж за мистера Гулда.
– Это ложь! – заявила Энн.
Она выглядела ужасно. Ни разу за этот день, с тех пор как началась вся эта кутерьма, она не обнаружила никаких признаков слабости: ни когда Кремер объявил об убийстве, ни когда он увел ее на допрос. Но теперь она выглядела так, будто все это ее достало. По крайней мере, так она выглядела, когда вошла, и, возможно, поэтому Энн отреагировала на заявление Вулфа столь резко:
– Выйти замуж за Гарри Гулда? Это неправда!
