Он отметил, что они прониклись серьезностью момента, смотрят на него расширенными глазами и огорошил:
— Мы должны устранить генерала Слащова.
— Как — устранить? — заикающимся голосом выговорил Веня после непродолжительного молчания.
— Устранить, то есть ликвидировать, — жестко пояснил товарищ Жорж.
— Убить? Убить генерала Слащова? — затрепетал Веня.
Товарищ Жорж чертыхнулся про себя, думая, что мальчишка ударится сейчас в истерику, так что придется бить его по щекам, отпаивать валерианкой. А что потом, после того как Веня успокоится и впадет в депрессию? Можно ли его выпускать? Не побежит ли он от страха в контрразведку, позабыв про любимую девушку? Очень даже может быть, иные жен-детей забывали, матерей предавали, в истории примеров множество… А если не дать мальчишке уйти, подстеречь где-нибудь по дороге и стукнуть по голове, чтобы потом свалить все на грабителей, то как отнесется к этому Надя? Черт дернул его связаться с этими младенцами! Но… нет людей и нет иного выхода.
— Мне стыдно за вас, Букин! — вдруг накинулась на Веню Надя. — Вы — цивилизованный человек, и вы еще смеете сомневаться в правильности принятого решения? Выход в данной ситуации может быть только один: именно устранить генерала Слащова, этого тирана, палача и мучителя рабочих! Вы читали его приказы? Он обещает вешать людей!
— И он это делает, — поддакнул со своего места товарищ Жорж.
— Я согласен, что Слащов — палач, — промямлил Веня, — но убить…
— Не убить, а устранить! Смести с лица земли, как поганую нечисть! — воскликнула Надя.
Товарищ Жорж отвернулся, скрывая довольную улыбку: ай да барышня! Он ее недооценивал. Ишь как сумела дело повернуть! И убедит, пожалуй, гимназистика-то прыщавенького, вон как глазки горят и голосок дрожит. Такая не дрогнет, с револьвером на полк солдат пойдет. Фанатичка… И он, Макар, молодец, сумел разглядеть в обыкновенной с виду барышне такое.
— Товарищ Надя все правильно говорит, — вступил он в разговор. — И ты, товарищ Букин, не должен сомневаться. Наше дело правое, народ нам за это великое спасибо скажет.
— Ты — с нами? — перебила его Надя, обращаясь к Букину. — Сейчас, сию минуту, глядя мне в глаза, скажи: ты с нами? Потому что если сомневаешься, то уходи, уходи сию минуту, и больше ты меня никогда не увидишь!
«Ну-ну, — усмехнулся мысленно товарищ Жорж, — тоже придумала — уходить. Так я его и отпустил, чтобы он все дело нам запорол».
Но, как видно, Надя хорошо знала своего воздыхателя, потому что Веня взглянул в ее серые горящие глаза и глухо произнес:
— Я с вами навсегда.
— Вот и ладно, — бодро сказал товарищ Жорж, — это была предварительная беседа, а сама операция будет еще не так скоро, — и отметил загоревшееся в глазах гимназиста облегчение. — А сейчас мы пойдем.
— Как, разве вы не останетесь? — встрепенулась Надя.
— Не нужно мать лишний раз тревожить, — мягко отговорился Жорж, — я уж найду, где переночевать.
Они вышли вместе с Веней, но товарищ Жорж сразу же, бросив слова прощания, нырнул в переулок. Он не остался ночевать в доме у Нади вовсе не потому что беспокоился о здоровье ее матери, просто у него было на сегодня еще одно неотложное дело. Он кликнул извозчика и поехал на окраину, к городскому кладбищу. Не доезжая нескольких кварталов, пока извозчик не начал беспокоиться, потому что у кладбища ночью было небезопасно, товарищ Жорж отпустил извозчика и, подняв воротник пальто, зашагал в сторону погоста. Там в заброшенной сторожке прятался после ареста еще один оставшийся на свободе член большевистского подполья — симферопольский мастеровой Мишка Полещук.
На последнем том самом злосчастном заседании подпольного комитета он не присутствовал — стоял на часах. И вот, когда подобрались юнкера незаметно, Мишка успел-таки в последний момент крикнуть, но было поздно — дом окружили, а самого Мишку стукнули хорошенько по голове. Но, видно, не добили, потому что в последующей суматохе он умудрился очухаться и заползти в кусты. А оттуда уже опять-таки ползком, пользуясь всеобщей неразберихой, добрался до тропинки и убежал. Потом через одну знакомую бабенку он сообщил жене находящегося в бегах товарища Макара, где находится. А когда мальчишка, что посылал товарищ Макар за новостями, рассказал ему про Мишку, Макар велел Мишке от своей зазнобы немедленно съезжать и переселяться в сторожку. Днем Мишка спал в сторожке, а ночью от скуки болтался по кладбищу. Покойников он не боялся.
