Товарищ Макар не без труда нашел по описанию нужный ему дом. Собственно, домом эту хибару назвать было трудно — криво повисшая на одной петле дверь, покачиваясь, кое-как прикрывала вход в покосившуюся мазанку с одним маленьким незастекленным оконцем. Товарищ Макар, а ныне — Жорж Лапидус, с опаской открыл дверь, и тут же откуда-то сверху послышался тихий свистящий шепот, похожий на змеиное шипение:
— С-стоять! Руки за голову! Два шага вперед!
Жорж Лапидус сделал два шага вперед по земляному полу мазанки. Периферийным зрением он заметил или, скорее, почувствовал, как что-то гибкое и подвижное отлепилось от потолка и плавно скользнуло вниз. Потом сильные, неприятно холодные руки ощупали все его тело и обыскали. Он передернулся, и тотчас раздался тот же свистящий шепот:
— Не дергайс-ся, пас-скуда!
— Ты, однако, не слишком, — проговорил товарищ Жорж, пытаясь показать, что он не испуган, но севший и охрипший голос только выдал его страх.
— Тс-с, — прошипело сзади, и узкое ледяное лезвие слега прикоснулось к шее, — ну ладно, чис-ст! — И холодные руки выпустили товарища Жоржа.
Он сделал еще шаг вперед и повернулся. Перед ним стоял худощавый узкоплечий человек невысокого роста, с маленькими аккуратно подстриженными усиками на бледном лице. Узкие губы были, кажется, слегка подкрашены, но самыми заметными в этом лице были глаза — холодные, бесцветные, невыразительные, они вселяли такой ужас, что у видавшего всякие виды подпольщика выступили на лбу капли холодного пота. Он понял, почему этот маленький человек получил кличку Гадюка.
Одет был бандит с кричащей одесской элегантностью: узкие полосатые брюки, лаковые штиблеты с гетрами, желтый короткий пиджак. Черные волосы набриолинены и уложены так гладко, что в прическу можно было смотреться как в зеркало.
— Ну что, гос-сподин хороший, что нужно?
— Господин… — начал Жорж, справившись с голосом, но его тут же прервали:
— Гадюка. Называй меня Гадюка. Мне это нравится.
— Господин… Гадюка, — послушно повторил Жорж, — нам нужно… устранить одного человека…
Раздалось короткое шипение, кажется, у Гадюки это означало смех.
— И это мне говорит большевик! — прошипел бандит, отсмеявшись. — Устранить одного человека! Да вы их устраняете тысячами. Неужели одного — сложнее?
— Это не простой человек, — с некоторой долей обиды ответил товарищ Жорж.
— Понятно, что не прос-стой, прос-стые никому не интересны. Кто же это?
— Генерал Слащов, — ответил Жорж и оглянулся — не подслушивает ли кто.
— С-слащ-щов? — прошипел Гадюка удивленно и заинтересованно. — Да, этот вам, может, и не по зубам…
— А вам? — спросил Макар.
Ему в глубине души сильно захотелось, чтобы этот лощеный бандит испугался и отказался — тем самым он показал бы свою слабость, а товарищ Жорж ощутил бы коротенькое торжество, отомстил бы в некотором роде за свой пережитый страх, — но Гадюка прошипел:
— С-сделаю… Только с-стоить будет дорого, оч-чень дорого…
— О деньгах договоримся, — ответил Жорж Лапидус, может быть, слишком поспешно. — Далее: вам понадобятся помощники… Людей у меня сейчас мало, но все же…
Гадюка презрительно скривился и прошипел:
— Никаких помощ-щников. Я работаю один… Хотя в случае С-слащова нужна будет отвлекающ-щая операция. Я возьму пятьдесят тысяч. Половина — вперед. Принес-сешь сюда завтра в это же время. Вс-се. Уходи.
Жорж Лапидус поспешно — может быть, слишком поспешно — выскочил из мазанки и торопливо пошел по дороге к городу. Еще очень долго ему казалось, что прямо в спину, как два пулеметных ствола, смотрят холодные невыразительные глаза наемного убийцы.
Веня с Надей ждали товарища Жоржа в городском саду. Он издали разглядывал молодую пару. Надя выглядела спокойной, влюбленный Веня пользовался случаем оказаться с ней наедине и говорил о чем-то горячо, дергая ее за рукав и по-собачьи заглядывая в глаза. Жорж присмотрелся к нему внимательнее: не пытается ли Веня отговорить Надю от опасного предприятия? Но нет, похоже, разговор мальчишка ведет исключительно о любви.
Их взволнованный разговор не вызывает никаких подозрений — просто влюбленный гимназист выясняет отношения с предметом своей страсти. Девушка очень хорошенькая — разрумянилась на свежем воздухе, глаза блестят из-под надвинутой на лоб шляпки.
