− Не мокни. Я сам.
Специально толкнул спящего Зейда.
− Шарзэ заявился.
− Скорее уж мави[40], − не желал просыпаться Зейд. Он не собирался растрачивать сон на ненужную перепалку.
Сукриш пропал за дождем. Варай вздрогнул. Вот! Сейчас! Звякнули капли по клинку.
− Он здесь! — рыкнул Варай и бросился догонять Сукриша.
Догнать не догнал, споткнулся о распростертое тело. Шумно плюхнулся в лужу, перекатился и затаился. Захрапели лошади. Они тоже чувствуют! Варай пошарил рукой по лежащему телу определить рану. Мысленно выругался, наткнувшись на торчащий срез ребер. Вскочил и кинулся обратно.
− Зейд! — позвал он, с трудом отыскав в темноте лагерь.
Ответил дождь, громко шлепая по металлу доспеха. Вараю стало жарко, никто на его зов не откликнулся. Он осторожно отступил в сторону деревьев к привязанным лошадям. Бежать он не думал. Так спокойнее, когда кто-то прикрывает твою спину. Пускай в этот раз будут лошади. Еще шаг назад. Наступил на что-то. Варай присел, легонько коснувшись предмета. Обутая в яловый полусапожек нога Зейда. Потянул к себе. Отрубленная конечность подалась к нему. Задержал дыхание не закричать. Шарзэ!
Варай встал, стараясь не упустить не одной ноты из песни дождя. Вслушался так, что запульсировала вена на виске.
− Ты не шарзэ! Ты всего лишь зэрте[41]! — выкрикнул он не в силах вытерпеть ожидания неизвестности.
Варай в ярости набросился на темноту. Рубил, крутился волчком, подскакивал, менял направление атак. Раз за разом его меч проваливался в пустоту.
− Ты умрешь, шарзэ! Ты умрешь! − сбивал он дыхание не нужным криком.
Напоролся на куст и изрубил его.
− Сдохнешь, здесь! — орал Варай во всю глотку.
Запнувшись о корень, упал, но и лежа не переставал рубить и рубить.
Безумный бой с дождем и ночью закончился ничем. Тяжко поднялся. Он выдохся, ноги разъезжались, руки плохо слышались. Вымазанная в грязи рукоять выскальзывала из пальцев.
Варай опять попытался свиснуть пса. Если тот жив, откликнется. Ему нужен нос келаба. Он учует невидимого врага. Губы еще не вытянулись и не напряглись издать призывный низкий свист, почувствовал прикосновения клинка к шее. Сталь легонько ткнулась, прорезав кожу.
− Я не вижу тебя. Давай дождемся рассвета, − произнес Варай, сглатывая подступивший ком. Произнес и вздрогнул. В темноте едва обозначились зелено-золотистые хищные глаза. Клинок, прижатый к горлу, сильнее порезал кожу. Кровь смешалась с дождем.
− Начинай, − приказали ему.
Варай глянул в небеса. Сур, пошли хотя бы короткую молнию! Самую малую! Освети! Небо услышало и сверкнуло. Все что хассад успел увидеть, летящую сталь. Клинок странного копья по дуге ударил в шею плашмя, разбивая гортань.
Мир как прежде прибывал во тьме. Небо лило воду. Капли падали в лужи. Капли барабанили по листве. Капли стучали по седлам спрятанных от непогоды лошадей. Глухо отбивали дробь по намокшим плащам и по остывающим телам. Замывали кровь павших и следы пришедшего во мраке. Шлепали в открытом, сведенном судорогой рту Варая, шлепали в раскрытой ладони Зейда, булькали в пустой глазнице Хосама, стекали по вываленному языку келаба, переполняли развороченную грудину Сукриша. Шел дождь. Нескончаемо долгий. Вечный.
Вигдис с трудом разлепила глаза. Тело ныло от неудобной позы. Укрываться от непогоды за камнем, под плащом, скрючившись в три погибели, не великое удобство. Хотелось есть, хотелось спать, хотелось тепла, хотелось чистой и сухой одежды, хотелось оказаться за десятки стадий отсюда. В Халангзаре, широкой бескрайней степи. Родной степи, протянувшейся от северных отрогов Игольчатых гор до Фаламака — страны тысячи бухт, от курганов древних пустошей до берегов Вод Мира.
Прогоняя её невеселые мысли на камень впорхнул стенолаз. Краснокрылая птичка напоминала крохотный огонек. Жаркий и желанный.
«Кыш!» — мысленно прогнала она обманщика и птица послушно улетела.
− Переоденься, − голос спасителя вернул девушку к действительности из страны мечтаний.
Рядом тяжело шлепнулся мешок, поверх накидка из шкуры барана. И мешок и накидка из имущества хассадов. Как они у него оказались?
− Где взял? — с недоверием спросила Вигдис.
