− Отдать плеть бабе? — рассмеялся Сукриш. — Может еще и шалитэ[38] надеть?
− Это условность, − поморщился Зейд.
− Ты выдумываешь про Барама или говоришь правду? — спросил Варай, не зная, что и думать.
− С тебя следовало бы взять дийе[39] кровью. Но мы знаем друг друга много лет. Я когда-нибудь обманывал тебя?
− Почему же ашер не сказал мне?
− Об этом лучше бы спросит Барама. Но где он? Скачет по небесным полям на суре.
− А ты? Ты мог мне сказать?
− Мог бы. Если бы Барам попросил об этом.
− Хосам? — обратился Варай к товарищу. Ему требовалось услышать подтверждение.
Хосам предпочел отмолчаться. Его слово не понравиться. Ни Вараю, ни Зейду. Зачем злить и сеять рознь между друзьями, когда общее дело не сделано. А Сукришу и вовсе не следует его слышать. Барам умыкнул девку не за ради Нахора и его обещания принять в орду. И не для себя. Пусть Хоу и уважаемый род, но если потребуется его достанут и там. Ашер ведь не случайно повернул в горы. И вовсе не для того чтобы отвести Вигдис в обитель, совершить корр. Плевать он хотел на все. Он собирался продать ей горцам в Магар. Дорого продать. А потом свалить на побережье. Его можно понять. Выше чем он стал, Зейд тут прав, ему не подняться.
− Сур рассудит, − произнес Хосам, не надеясь, что его ответ устроит Варая.
В молчании поели. Варай достал фляжку. Открыл, но подумав, закупорил обратно. Сунул в мешок. Не тот случай пить. Вино печалит и веселит. Сейчас ему не до веселья. А печалиться? Не свершив мести, не садятся за поминальный стол.
− Стражу выставить надо, − закончил трапезу Варай.
− Я пойду, − вызвался Хосам. Ему у костра сидеть приятного мало. Шкуру на морде тянет хоть плачь!
Хассад полез в сумку за мазью. Открыл деревянную баночку и густо намазал лицо. Сукриш с насмешкой покосился на приятеля, но воздержался от подначек.
Убрав баночку, Хосам достал пенал из заячьей кости. Выкатил на ладонь маленький шарик. Чарс. Сгущенный сок конопли с маковым зерном. В ином случае, Варай не позволил бы принимать снадобье, но он понимал, друга беспокоит ожог. Один шарик не затуманит разум, но снимет боль.
Хосам сунул шарик под язык рассасываться. Встал, поправил плащ на плечах. Поглядел на небо. Разъясниться ли? Хотя бы к утру.
Люди у костра, завернулись в плащи. Зейд придремал. Сукриш долго устраивался, но тоже уснул.
Варай прислушивался к ночным звукам. Недалеко переступали лошади. Переминался Хосам. Его слышно за сто шагов. Тот, кто будет красться, с легкостью определит стража. Но того кто обманет Хосама, учует келаб. Пес, способен загрызть человека.
Варай подкинул сушину на уголья. Он должен отомстить за Барама. И добраться до Вигдис. Он не давал клятвы доставить её Нахору сыну данху Нань. Может, не стоило мешать Зейду, там у разлома?
Припустил дождь, беспокойный и шумный. Ветер мял и скручивал облака, заставляя высвободить накопленную влагу. Вскоре, то, что называлось дождем, превратилось в сплошной поток. Было не суше, чем при вселенском потопе. Воды столько, в пору захлебнуться!
Безумство длилось полчаса. Мир вымок до крайней сущности. Потом дождь ослаб, но не прекратился, а занудил в безвременье.
Капли падали в лужи, капли барабанили по листве, капли стучали по седлам, шлепали по намокшим плащам. Еще что-то? Визгнул келаб.
Если уметь слушать дождь, враг не воспользуется непогодой, как прикрытием. Варай вслушался. Вода шлепала, но… Капли тихо зазвенели по обнаженному оружию. Он здесь? Шарзэ? Капли зазвенели сильней, словно по ним ударили.
− Хосам! — окликнул Варай часового.
Тишина. Дождь шлепает, как и прежде. Ответа нет. Свистнул пса и вытянул руку, готовясь почувствовать горячий язык четвероногого. Нету!
− Ты чего? — спросил его сонный Сукриш. Завернутый в овечью шкуру он напоминал большущий муравейник.
− Хосам не отзывается. Проверю.
− Спит наверно от своей травы.
− А келаб? Тоже спит?
− Кормить не надо…
− Все равно проверю, − беспокоился Варай.
− Через полчаса смена. Я и проверю, − пробурчал Сукриш.
− Хосам! — зло крикнул Варай. Неужели действительно задремал от чарса?
Направился в темноту. Сукриш кряхтя поднялся за ним.
