Эрида не знала, как убедить своего возлюбленного в искренности ее чувства. В какой-то момент она подумала, что ей следует навестить Эрота, чтобы тот помог ей.
И когда Гермес оставил ее одну, ссылаясь на важные дела, Эрида поспешила найти сына Афродиты.
Не понимая, что от него хочет Арес, Зевс к тому времени отослал бога войны прочь, чтобы наконец-то начать военные действия. Он зачерпнул из сосуда с дарами зла и опрокинул на землю содержимое чаши. На его лице заиграла улыбка, ведь он был уверен в том, что на земле дары зла возымеют действие.
Но произошло следующее. Лишь только содержимое чаши попало на землю, начались удивительные превращения. Зевс рассчитывал, что злые люди станут еще злее, что приведет к различным конфликтам, а те, кто был добр по натуре, получит, словно болезнь, долю зла. Но не знал Зевс, что подмешанные дары добра проникали в сердца злых людей. Эти люди, чувствуя в себе что-то неладное, мучились, так как в их сердцах шла борьба добра со злом, а, как известно, добро побеждает. Сложнее пришлось тем, в чье сердце попадали дары зла.
В общем, можно было себе представить, что творилось с землянами. Один человек мог быть за пару минут и злым и добрым, сам не понимая того.
Черепашки тоже получили порцию добра и зла. Вот только непривычно было видеть Рафаэля, чуткого и внимательного, жестоким и безразличным по отношению к своим друзьям. А Микеланджело удивлял всех благоразумием и добропорядочностью.
- Эй, Леонардо, - поддевал Рафаэль друга, - отчего сегодня ты такой сонный?
- Так ведь это и не удивительно, ведь всю ночь пришлось провести в горах, а разве там можно было выспаться?
В руках Микеланджело оказалась телекамера Эйприл, так как Рафаэлю она по дороге показалась тяжеловатой.
- Что-то случилось с нашим Рафаэлем, - шепотом заметила Эйприл, подойдя поближе к Донателло.
- Это возможно так львица на него подействовала, - предположил тот.
- Что за шептания! - воскликнул Рафаэль, глядя на озабоченную парочку.
- Да мы о мудреце говорили, - осторожно отозвалась Эйприл.
Благо, чашу со слезами львицы доверили нести Донателло, кого не коснулись дары зла Зевса. Когда же к нему с другой стороны приблизился Рафаэль, тот запаниковал:
- Осторожно, ты можешь случайно толкнуть меня!
- А могу и неслучайно.
- Не дури, Рафаэль, - вступился Микеланджело. - Разве мало нам пришлось перенести из-за этой малой капли?
Но Рафаэль точно не слышал, с насмешкой надвигаясь на Донателло.
- Не бойся, Донателло, я тебя не трону. Ишь как ты прижал к себе чашу, точно наседка-курица трясешься над яйцом.
До этого момента Микеланджело не вступал в дебаты, но, видя явную перемену в Рафаэле, не удержался:
- Уж не кажется ли вам, друзья, что Рафаэль ведет себя крайне отвратительно? Учитель Сплинтер не потерпел бы его хамства и незамедлительно наказал бы.
- Только попробуйте, подойдите, - встал в позу Рафаэль, - как бы пожалеть вам об этом не пришлось! Со мной справиться не так просто, как со священной львицей.
Черепашки молча переглянулись.
В этот момент закончилось действие даров зла и добра, и все стало на свои места.
- Ой, и чего только такая тяжесть оказалась у меня в руках? - скривился Микеланджело, указывая на телекамеру.
Эйприл выхватила ее из рук Микеланджело, услышав знакомые интонации:
- Но ты сам предложил ее поднести.
- Что вдруг на меня нашло?! Ведь мне и кувшина вполне достаточно, еще камеру на себя взвалил. Вот чудеса.
С лица Рафаэля слетела маска самоуверенности и наглости, он боялся посмотреть своим друзьям в глаза...
- Не понимаю, точно это не я говорил, - оправдывался он.
- А кто еще, кроме тебя, мог говорить за тебя? - недоумевал Леонардо. - Какой же ты на самом деле?
Так всю дорогу до домика мудреца ссорились черепашки, не находя тому объяснений.
