Та, указывая рукой в сторону Аркадия, беспомощно хлопая глазами, предложила:
– Подойдите к нему поближе! Он хочет что-то Вам сказать…
Олег, подойдя к нему ближе, торопливо сказал:
– Мне бы хотелось у Вас узнать…
Аркадий схватил Олега за руку, что заставило пристально посмотреть на него.
Тот полушепотом, едва шевеля губами, выдавил:
– Хочу сделать признание.
Кажется, что взгляд девушки застыл, та в напряжение посмотрела на Аркадия.
Олег тут же достал из кармана диктофон, включая, с беспокойством спросил:
– Можно записать разговор?
Аркадий закрыв глаза в знак согласия, вдруг резко открыл, взволнованно сказав, – Короче. Виталий не виноват в аварии. Это я помешал ему, хотел взять управление на себя.
Из его глаз катились слёзы, он их, заглатывая, продолжая дальнейшую исповедь, тихо прошептал:
– Фура из неоткуда нарисовалась, подрезала…
Бросая беспокойный взгляд на Олега, потом на девушку, что стояла, опешив, вздыхая, наконец-то осмелившись, выдохнул, выдавливая из себя ту изъедающую душу правду:
– Фары встречные ослепили. Фура прошмыгнула, а легковая ослепила. И всё, как в аду…
Он тяжело вздохнул, голова как-то спокойно наклонилась в сторону.
Олег глядя на него, ничего не понимая, поспешил выключить диктофон, кладя в карман, молча, спросил девушку:
– Что с ним?
Та, тоже ничего не понимая, стояла в оторопи. Олег, приблизившись, растерянно смотрел то на Аркадия, то на неё.
Взяв руку Аркадия, прощупал пульс, его не было. Он вынул иглу от капельницы из руки Аркадия, тяжело вздохнув, отошёл в сторону.
Девушка, стоя на коленях перед Аркадием, рыдала, теребя его руку в своей руке, целуя, причитала, боясь верить в то, что его больше нет.
Олег вздыхая, направился на выход, на ходу оглядываясь назад. Картина была удручающей. Девушка, склонившись над Аркадием, безутешно плакала. Олег так и не смог сказать слова утешения, тихо закрывая за собой дверь, вышел.
Едва Олег переступил порог клиники, как позвонила Ирка и стала тараторить. Он, не совсем понимая, все же слушал молча, так как перебить Ирку в такой момент – себе дороже. Кто-кто, а он ее уже изучил, как – никак лучшая подруга.
Та, впопыхах доложила, что перехаживает срок. День защиты проекта перенесли на завтра, надо срочно «откопать» хоть какого-то инвестора, иначе все летит коту под хвост. А ей и себя и Алекса жалко…
И вообще собирается родить сегодня. Она начала орать в трубку благим матом. По визгам можно догадаться, что та вот-вот родит. У нее схватки. Трубку взял Александр, говоря, что вызвал «скорую», отправляет ее в клинику. Олег сказал, что он как раз в клинике, будет их ждать. Отдуваясь, положил трубку в карман, сел на ступеньки. Бегущие с носилками санитары с удивлением смотрели на него, проходящая мимо врач, тут же поинтересовалась: «Все ли у него хорошо?»
На что, Олег кивнул, говоря, что всё окей. Вспомнив, что Ирка что-то говорила об инвесторе, решил перезвонить Панько Иннокентию Васильевичу. Набрав, набравшись смелости, попросил об услуге, в запале рассказывая о проекте и талантливом Алексе. Что проект под угрозой. Срочно нужен инвестор. Тот с радостью согласился, парируя, что любит талантливых людей.
Он сообщает ей по мобильному, от радости у нее усиливаются схватки, начинаются потуги.
У клиники уже припарковалась карета скорой помощи, ее тут же отправили рожать на стол.
Она все еще болтает с Олегом, тот, успокаивая, делает установку, что всё будет отлично, та истерит.
Врач, забрав мобильник, со злостью бросая на окно, орет на нее, старая сбить ее истерию, та не унимается, продолжая орать благим матом.
Через открытое окно слышен монотонный дождь.
Ирка уже лежит на операционном столе, ноги расставлены, согнуты в коленях. Она мечется из стороны в сторону, лоб покрылся испариной, лицо все в слезах, стараясь сдержаться, шепчет молитву.
Медсестра, стоящая рядом с ней, поглаживая по голове, стараясь успокоить, вторит, произнося ту же молитву, считая, что это успокоит роженицу. В ногах женщины, акушерка, вся взмокшая. Она как никто, волнуясь, следит за выходом плода, стараясь осторожно принять.
