Она стала объяснять, что хотела свидания с одним из осужденных, но ей отказали, вот хотя бы записку ему передать. Заглядывая тому в глаза, показывала лист бумаги. Тот, назвавшись «груздем» соизмеряя ее сверху вниз, решился ей помочь, взявшись передать записку. Взявши под руки, проводил даму на выход.
Старший прапорщик передал Виталию записку как и пообещал.
Получив, Виталий внимательно читал каждое слово, заглатывая с комком в горле. В ней было написано: «Прощаю». Бог Вам Судья. По окончании скомкав в кулаке, подумал, что это проведение. Положив лист в рот, стал тщательно пережевывать, чтобы этим зарядить себя изнутри…
…Кажется, что эти дни давались нелегко многим, в том числе и Олегу. Спать ложился запоздно. Статья не собиралась воедино, всё какой-то хаос мыслей.
Так и этим вечером…
…Свет был приглушен, Олег в махровом халате, сидел за столом, держа чашку с кофе в руке, в напряжение всматривался в строку.
От кофе исходил пар, кажется, что тот развеивал, фильтровал мысли, чтобы осмыслить то, что осело в мозгу. Олег пил кофе мелкими глотками, бегущий за строкой, тут же набрал на мониторе «ТУПИК». Найдя точку отчёта, допив кофе залпом, поставил пустую чашку на стол.
Опираясь локтями о стол, поддерживая голову руками, закрыл глаза. Его мысли кружили в правом поле, но порой подчас действительность, делая погрешности, загоняла в другое не правовое поле. И вот чтобы понять, осмыслить, нужен анализ «за» и «против», а это непосильный труд.
Подчас мозг был бессилен, отказываясь дать ответ, настырно заставлял, войти самому в ту ситуацию и искать кто прав, кто виноват.
В поиске истины, не выдержав мозгового штурма, Олег от полного переутомления уснул.
Очнувшись ночью, поспешно протёр глаза, теребя, волосы, заставляя вспомнить, на чём он остановился, тяжело вздохнул.
Встав из-за стола, вышел на балкон. Он как мальчишка рассматривал на чёрном небе ярко сияющие звезды. Решив, что жизнь продолжается в ней больше хорошего, чем плохого, с лёгким сердцем пошёл спать. Сказав самому себе: «Утро вечера мудренее».
Утро расставило точки над «И», хотелось верить, что он нашёл, то с чего должен необходимо начать своё журналистское расследование.
Олег уже стоял в дверях в накинутом плаще, когда зазвонил телефон.
Вынув из кармана плаща, вслушиваясь, ответил:
– Да, Мишкин! Я тебя слушаю.
Мишкин находясь в другом конце города, в редакции, сидя за столом нервно стуча по столу карандашом, возбужденно скороговоркой выпалил:
– Новость, Олежка! Не упади…
Олег, застыв на месте, весь во внимании прокричал, – Какая? Не томи!
Мишкин, обстоятельно докладывая:
– Шеф, только, что заходил и сказал, что твой Аркадий Хрипунов очухался. Час назад, как пришёл в себя.
Олег, переминаясь с ноги на ногу, теребя свободной рукой волосы, радуясь, сказал:
– Вот, это новость! Спасибо брат! Еду к нему! Чао! Меня уже здесь нет! Исчезаю.
Он, возбужденно реагируя на происходящее, выключил телефон, дрожащими руками, положа телефон в карман, сраженный наповал новостью качая головой, ошарашенно пробубнил:
– Вот это новость, так новость! Незамедлительно вышел, чтоб поехать в клинику.
…Машина Олега через двадцать минут была на парковке у клиники. Выйдя из неё Олег, стремглав направился к главному входу.
Уже у двери сделав выдох, введя себя, таким образом, в баланс, спокойно открыв дверь, исчез в ней.
Войдя в палату Олег, стоя в дверях в белом халате, невольно осмотрелся.
Он ощутил остаточный запах смерти, как никому знакомый ему.
На кровати лежал Аркадий Хрипунов, тот был под капельницей. В ногах сидела девушка – воспитательница из того «несущего смерть» автобуса. Она молча смотрела на Аркадия, искоса бросая удивленный взгляд на вошедшего Олега.
Олег, пройдя внутрь, остановился у кровати, с тревогой глядя на Аркадия, который лежал совсем белый, как полотно, в полголоса обратился к девушке:
– Здравствуйте, Я – журналист. Мне по телефону сообщили…
Бросая взгляд в сторону Аркадия, переходя на полушепот, та сказала, что Аркадий вышел из комы.
Девушка, вытирая слезу, тяжело вздохнула, вздрогнув, посмотрела на больного. Аркадий старался что-то сказать, шевеля сухими губами.
