Анна дала себе слово спасти девочку, будто в ее спасении заключена была великая, уничтожающая врагов сила мести.
Но девочка умерла.
С минуты, когда в борьбе со смертью Анна не смогла отвоевать подобранную на дороге девочку, с той самой минуты Анна поняла, ощутила в своей душе новую силу.
Быть может, с той поры и перестала Анна пугаться ужасного воя немецких бомб с сиренами и спокойно работала даже тогда, когда коллеги бледнели от страха.
Санитарки с таким восхищением рассказывали о ней раненым да наезжающим по делам бойцам, что иные специально приходили смотреть на «смелую докторшу».
* * *
Майор Чардынцев сам вывез с поля боя на своем броневичке майора Сухова, тяжело раненного в бедро.
Полк Сухова трое суток сдерживал яростные атаки гитлеровцев. Сухова видали везде: и в батальонах, и у артиллеристов, и у бронебойщиков. В бою он почему-то всегда бывал с непокрытой головой.
Чардынцев остановил броневик у белых палаток госпиталя. Подбежали две санитарки с носилками. Чардынцев грубовато отстранил их, бережно поднял Сухова к уложил на носилки.
— В предоперационную, товарищ майор! — сказала девушка в белом халате, показывая, куда нести.
Чардынцев вместе с одной из санитарок принес Сухова в большую палатку.
Вошла невысокая женщина, вся в белом. Лицо ее, как чадрой, было до самых глаз закрыто марлей. Синие большие глаза смотрели строго и холодно.
— Я думаю, что вы мне разрешите? — сдержанно спросил Чардынцев.
— В операционной присутствуют только те, кто участвует в операции, — громко сказала она, стрельнув глазами в молодую девушку, которая привела Чардынцева. — Товарищ майор, я прошу вас выйти.
Чардынцев смерил ее пристальным, гневным взглядом и, круто повернувшись, вышел из палатки.
— Что вы наделали, Анна Сергеевна? — испуганно проговорила девушка. — Да ведь это же… — от волнения у ней перехватило дыхание, — наш командир дивизии!
— Все равно! — сказала Анна, в душе сама недовольная своим поступком.
Другу Чардынцева, может быть, предстояло умереть под операционным ножом, командир дивизии вынес раненого с поля боя, чтобы быть рядом в эту тяжелую минуту, а она с профессиональной холодностью указала на дверь.
— Все равно! — еще тверже повторила Анна и приступила к операции.
— Столбнячную сыворотку… Кофеин… — говорила она отрывисто.
У Сухова были раздроблены коленный сустав, бедро и голень. Температура поднялась до сорока градусов.
«Ампутация», — пронеслось в мозгу Анны. Сколько раз это страшное слово вызывало в ней острую внутреннюю борьбу! Она делала много сложных операций, уверенно и спокойно работая скальпелем, но когда приходилось браться за узкую, кривую хирургическую пилу, чтобы пилить кость руки или ноги, — что-то тяжелое переворачивалось у нее в груди, оставляя глухую, долго не унимавшуюся боль. Внешнее спокойствие стоило ей больших душевных усилий.
— Приготовьте к ампутации, — сказала Анна сестре, не отрывая взгляда от ноги Сухова. Состояние раненого требовало немедленной ампутации. Совесть Анны могла быть спокойной. Краем глаза она заметила, как побледнело сестра.
Анна с застывшим лицом стояла у стола, судорожно сжимая кулаки.
Трудно было представить Сухова без ноги. Есть люди, похожие на птиц, — порывистые, живые, которых запоминаешь только в движении, точно в полете. Сухов на костылях — это птица, у которой отрезаны крылья.
Анна не нашла в себе силы взять пилу. «А если ты опоздаешь, и он умрет от заражения крови?» — пугала тревожная мысль.
«Если» — едва уловимая усмешка тронула губы. Анна вспомнила слова старого профессора: «В нашей работе много «если». Не пугайтесь их, но прислушивайтесь к ним. Умейте это делать одновременно».
Анна сделала разрезы, удалила осколки костей. У Сухова стал слабеть пульс.
— Камфору с адреналином. Быстрей!
Сухов застонал. Сначала глухо, потом громче. Анна промыла раны дезинфицирующими растворами и наложила глухую гипсовую повязку… Операция длилась сорок минут.
Анна вышла из палатки неровной, усталой походкой. У нее дрожали губы. Чардынцев быстро встал. Он глядел на нее в упор, молча спрашивая.
Анна тихо сказала:
— Будет жить… если… — она посмотрела на него своим особенным полузадумчивым и одновременно уверенным взглядом, — …организм выдержит борьбу с последствиями потери крови.
