Утром следующего дня та же самая служанка, некрасивая и неприветливая (похоже, у Майгуса других слуг вообще не было), разбудила Конана, принеся ему завтрак, и объявила, что сестры спят и просили их не беспокоить, поскольку все прощальные слова были сказаны накануне. Хозяин же дома, почтенный Майгус, также просил к нему не входить, так как после окончания своей работы он обычно чувствует потребность в полном одиночестве. Таким образом, Конану недвусмысленно давали понять, что ему следует как можно скорее покинуть гостеприимный дом звездочета, не тревожа хозяев объятиями и слезами прощания.
Завтрак был обильный и сытный. Расставляя тарелки и скороговоркой передавая распоряжения своих хозяев, служанка косилась на киммерийца с явной опаской. Не понимая причины этого, Конан провел ладонями по лицу и одежде, но все было в порядке. Может быть, он устроил дебош вчера ночью? Крушил мебель, бил хрусталь?.. Возможно, сестренки чем-то рассердили его?.. Несмотря на обилие выпитого накануне, голова его была ясной: видимо, сестры угощали его самым отборным и чистым вином, что говорило об искреннем к нему расположении. Голова была прозрачной, как хрустальный шарик, но, тем не менее, имелись существенные провалы в памяти. Последнее, что помнил киммериец — не то массаж, не то начало любовной игры (интересно, довел ли он ее до конца, либо покрыл себя несмываемым позором?), и все это было связано со словом «сюрприз». Сюрприз! Конечно же, нечто таинственное, о чем говорилось в таких загадочных и многообещающих тонах…
Конан еще раз ощупал себя со всех сторон, а затем перебрал свои скудные дорожные пожитки. Кроме увесистого свертка с гороскопом Зингеллы ни в вещах его, ни на нем самом ничего не прибавилось. Кром! В чем же заключается этот самый сюрприз игривых сестричек?..
Быстро покончив с завтраком и собравшись, Конан оседлал вороного жеребца и пустился вскачь в направлении деревушки с таверной. Мысленно он желал себе, чтобы охранники, не покидавшие постоялый двор все эти дни, оказались нынешним утром в том состоянии, когда можно без труда усесться на лошадь и тронуться в обратный путь. Гарриго, верно, давным-давно сгорает от тревоги и нетерпения!
Проскакав бодрым галопом не слишком великое расстояние между обителью звездочета и деревушкой, Конан добрался туда еще до полудня и вытащил двух своих товарищей из-за широкого трактирного стола, заставленного закусками и бутылками. Поскольку Грумм и Хорхе начали веселиться недавно, они еще были вполне пригодны для немедленного обратного путешествия.
— Давайте поспешим, ребята! — торопил их киммериец. — Забирайте с собой бутыли, за которые вы уже заплатили, они нам пригодятся в дороге! Не съеденную дичь берите тоже. Поскорее укладывайтесь! Хозяин ваш, бедняга Гарриго, должно быть, сошел с ума от нетерпения!..
Охранники послушно седлали коней и упаковывали дорожные сумки. Что-то в их поведении настораживало киммерийца. Что?.. Не слышно было обычных грубоватых шуток, беззлобных перебранок друг с другом. Сотоварищи Конана все делали молча, то и дело посматривая на своего начальника со странным выражением: не то опаски, не то затаенного недовольства.
— В чем дело, Грумм? — спросил Конан старшего из них. — Вы что-то имеете против меня? Я чем-то обидел вас, разорви меня Кром!? Дал мало золотых, чтобы вы могли повеселиться здесь, пока я скучал в обители звездочета?.. Слишком рано вытащил вас из-за стола сегодня? Испортил настроение, напомнив о герцоге?.. Отвечайте же, дети Нергала!
— Что ты, Конан! — поспешно ответил Грумм в несвойственной ему подобострастной манере. — Конечно же, нет! Все в порядке. Мы очень благодарны тебе и за золото, и за несколько дней отличного отдыха!
— Тогда почему ты и Хорхе смотрите на меня так, словно я только что вылез из могилы? Словно я явился с того света, чтобы выпить вашу теплую кровь? Может быть, в моем лице что-то изменилось и пугает вас?..
