Закипавшая ярость вырвалась наружу. Собрав все силы в кулак, Нико наполнил тело острыми фразами на нуминусе и, целясь по голосу, выстрелил ими в Химеру. Глядя, как клубок пылающих фраз разматывается в темноте, он не удержался от яростного крика. Гневные слова вспыхнули ослепительным золотым светом.
И на миг, тонким контуром на фоне привычной черноты, проступил силуэт создания, сотканного из осязаемого мрака. Длинное петлеобразное тело раздувалось и закручивалось, словно тело червя. Местами кожу покрывал блестящий слой черного ила, а кое-где виднелись шишковатые ветви, проросшие прямо сквозь змеевидное туловище.
А затем изломанные чары Нико рассыпались вспышкой золотых искр, так и не долетев до цели.
Последние слова Химеры обрушились на Нико, подобно удару грома:
— ТОГДА СТУПАЙ И ПРОДОЛЖАЙ ОБМАНЫВАТЬ СЕБЯ! ИЩИ СВОЙ ИЗУМРУД, СВОЮ ЛОЖЬ В ДРАГОЦЕННОЙ ОГРАНКЕ!
Внезапно вернувшись в свое тело, Нико обнаружил, что выпадает из Бестиария. К глазам подступили слезы, и горячая боль оцарапала горло. Он закричал.
Резкий удар копчиком о землю отозвался мучительной болью во всем позвоночнике. Юноша упал на спину, да так и застыл, вперив взгляд в потолок.
— Нико! — воскликнул Джон. Спустя секунду великан уже склонился над другом; к плечу юноши протянулась огромная ручища.
— Не смей меня трогать! — рявкнул Нико, замахиваясь, чтобы быстро сотворить защитный слой из магнуса.
Серебристое блюдце заклинания вспыхнуло в воздухе и ударило в кисть Джона. Послышался хруст: прежде чем развалиться на части, полный ошибок текст успел сломать здоровяку безымянный палец. Джон пошатнулся и с воплем рухнул на спину. Нико отпрянул в сторону.
— НЕ ПОДХОДИТЕ! — завопил он, увидев, что Шеннон и Дейдре шагнули к нему.
Слезы застилали глаза. Из носа текло.
— Не прикасайтесь ко мне! — прорыдал чарослов. — Слышите? Никто и никогда!
Нико отпустил Шеннона, и тот отвернулся, чтобы извергнуть на землю поток зловредных магнусовых слов.
Остальные молча ждали. Азура восстановила магическую связь с Шенноном и показала ему образ сидящего рядом на корточках Нико. В отблесках костра зеленые глаза юноши стали темнее, во взгляде проступала тревога.
— Ну что? — Старый волшебник выплюнул последний ошметок гиблого языка.
— Я слепил из болезни единую массу и поместил ее в верхней части вашего желудка, — спокойно объяснил Нико. — Здоровые ткани я не трогал, а значит, и новых язв не создал. Одно плохо: из-за моего прикосновения язва стала более едкой.
Шеннон посмотрел вниз, на свой живот. Тонкая струйка серебряного текста уже начала просачиваться в желудок.
Холодный ветер задувал все сильнее, разгуливая в кронах деревьев.
— Нужно отвести вас к Боанн, — твердо заявил Нико. — Теперь она сможет удалить проклятие. — Он посмотрел на Дейдре, и та кивнула.
— Ох, не нравится мне эта ваша затея, — проворчал Шеннон. Он снова подумал о том, каким был Нико, когда выпал из Бестиария: хнычущий мальчик, напуганный и ошеломленный откровениями о Праязыке и пророчествах. — А вдруг Фелрус нас ждет?
— Может, и ждет, — устало откликнулся Нико. — Только у нас нет другого выхода. Химера сделала из меня Буревестника: теперь я заражаю все, к чему прикасаюсь. — Закрыв глаза, он помолчал. — Я бы предпочел умереть, чем жить таким. Союз с Боанн — моя последняя надежда. И ваша тоже, магистр. Только ей под силу удалить из вас эту заразу.
— Он прав, Шеннон, — сказала сидящая по другую сторону костра Дейдре.
Нико встал.
— Как ты, Джон?
Великан сжался возле огня, осторожно придерживая правую кисть. Шеннон подлечил его сломанный палец, наложив шину из рун магнуса.
— Все в порядке, — медленно проговорил Джон.
— Джон, прости меня.
Здоровяк рассмеялся.
— Повторяю: я рад, что у меня перелом пальца, а не язвенное проклятие.
Глазами Азуры Шеннон наблюдал за листочком плюща, дрожащим на ветру.
— Отлично, раз мы намерены броситься навстречу опасности, давайте поспешим, пока не стало слишком поздно. Я стар, и мне уже скоро пора баиньки…
Никто не засмеялся.
Перед уходом Нико забрел в лес — якобы по малой нужде. Но как только свет костра скрылся за деревьями, юноша рухнул на землю.
