— Но как же это может быть? — изумился Грегори.
— Тут все дело в таланте нашего регента, малыш. Музыка и псионные силы могут быть переданы тем, кто в них нуждается, как бы далеко они ни находились от монастыря. Расстояния его не пугают.
— Ну просто телеман[46], — покачал головой Род. — И вы будете на связи с ним?
— Да, а он — со всеми нами. Нам нужно соединение умов, подлинный концерт[47].
— А мы чем сумеем помочь? — спросила Корделия.
Брат Дориан улыбнулся, обошел свой синтезатор и принялся вытаскивать из потайных карманов разные маленькие инструменты.
— Вы будете играть со мной — так, как вам подскажет душа. Малыш, тебе — вот эта дудочка. — И он протянул Грегори деревянную флейту. — А девочке — арфа.
Корделия взяла у монаха деревянную рамку, озадаченно поглядела на нее, робко погладила струны.
— Но ведь у меня нет времени, чтобы научиться играть!
— Тебе придется только трогать струны, потому что они настроены на нужный лад. А нашему воину — тамбурин. — Брат Дориан протянул Джеффри плоский барабан, похожий на бубен без бубенчиков, и палочку с шариками на обоих концах. — Тебе нужно будет бить в барабан в такт с самыми низкими нотами. — Ну а для тебя, старший брат, я приготовил особый инструмент. — Дориан протянул Магнусу плоскую дощечку длиной с руку до локтя. Дощечка была снабжена четырьмя пластинами для правой руки и шестью клавишами — для левой.
Магнус взял у Дориана дощечку и озадаченно сдвинул брови. Потом решился и нажал на одну из четырех пластин. Прозвучал аккорд. Он словно бы возник из воздуха перед лицом юноши. От неожиданности Магнус чуть не выронил инструмент.
— Но как же я пойму, когда какую клавишу нажимать?
— Ты будешь получать сигналы от меня, потому что на моем инструменте есть точно такие же клавиши.
— Но разве стоит нам играть, — спросила Корделия, — если мы не знаем как?
— Стоит, — сказал брат Дориан, — потому что в детской невинности скрыты великие силы Добра.
Отец Телониус кивнул.
— Вот почему такая невинность — величайшая угроза для тех, кто пытается пробудить Зло. Вот почему такие мерзавцы в первую очередь пытаются увести с пути истинного именно детей.
Род пытливо взглянул на монаха, занявшегося сбором хвороста.
— Такое ощущение, что вы все здорово продумали, святой отец.
— Да, — не стал отрицать священник и с улыбкой проговорил: — Для того нас и послали, лорд Чародей, — чтобы мы предотвратили распространение вредоносной музыки, а по возможности — отогнали ее волну.
Рода подмывало спросить, зачем отец Телониус собирает хворост, но он решил, что лучше этого вопроса не задавать.
Брат Дориан продолжал разговор с юными Гэллоуглассами.
— Вы должны настроиться на меня, дети, чтобы мы вместе могли извлекать звуки. Музыкальное созвучие укрепит союз наших сознаний.
— Но тогда и нам тоже стоит соединиться с вами, — настойчиво проговорила Гвен.
— Конечно, обязательно, — подтвердил отец Телониус, обменялся взглядом со взрослыми. Атмосфера вдруг стала серьезной, торжественной. — Мы все должны быть едины. Вы, ваши дети, мы и монахи в монастыре.
Род чуть ли не со страхом спросил:
— Но мы-то как будем играть?
— Нет, вам играть не придется.
Гвен и Род пару мгновений непонимающе смотрели на священника.
— А что же нам придется делать? — спросила Гвен.
— Вы полетите на крыльях мелодии, — ответил отец Телониус. — Ведь кто-то должен доставить Чародейский Камень на место сборища безбожников, чтобы обратить силу колдуньи против нее самой.
Наступила пауза. Дети застыли как каменные, скованные страхом.
Не сказать, чтобы Рода согрела эта новость, но он сглотнул подступивший к горлу ком и кивнул.
— Хорошо, святой отец. Предоставьте это мне. Кто-то должен ее остановить.
— Нет, — возразила Гвен. — Куда ты, туда и я. Ты забыл, что поначалу передал свой волшебный камень мне?
Она шагнула вперед и наклонила голову.
Отец Телониус кивнул, снял цепочку с медальоном с груди и протянул Гвен.
— Нет! — горячо возразил Род. — Хватит и того, что рисковать будет один из нас.
— Жизнь без тебя для меня ничего не значит, — решительно сказала Гвен. — Прошу вас, святой отец.
Отец Телониус набросил цепочку ей на шею.
