– Она уже знает, что ее муж погиб?
– Да, мэр распорядился послать ей телеграмму.
– Ей сейчас наверняка очень тяжело. И тебе, как другу мужа, будет гораздо проще ее разговорить.
Но Антуан был вовсе не глуп и к этому моменту уже сообразил, откуда дует ветер.
– Тетя, если Варен где-то рядом – а это точно так, – я обязан его найти! Поездка в Кемпер ничего нам не даст…
– Откуда ты знаешь? Ты же еще не виделся с вдовой. Допустим, вчера Жерар сказал ей: «Знаешь, я нашел одного человека, который был знаком с Вареном, и теперь этот человек живет там-то, на побережье, и не исключено, что Варен у него скрывается. Я поеду туда и проверю». Разве такого не может быть? И потом, хорошая жена должна знать о муже все…
Тут Антуан неожиданно для себя произносит:
– Тетя, а ты была хорошей женой?
Мариэтта распрямляется, и на какую-то долю секунды Антуана не оставляет ощущение, что она сжимает вилку, как боевой нож.
– Я старалась, – холодно произносит тетка.
– Прости, – поспешно говорит Антуан. – Забудь, я сглупил.
– Нет, все в порядке. Просто… Понимаешь, я могла стараться в сто раз больше или не стараться вовсе – было бы то же самое.
– Он тебя бил? – мрачно спрашивает Антуан. – Когда я был маленьким, я иногда видел у тебя синяки…
Мариэтта пожимает плечами.
– Иногда мог поднять руку, когда напивался. Что сейчас об этом говорить? Не всем же так повезло, как твоей матери – муж за всю жизнь ни разу ее не ударил.
И неизвестно к чему добавляет:
– Чтобы ты знал: несколько лет назад я написала завещание. После моей смерти ты получишь все.
– Тетя, – бурчит Антуан, – ну ей-богу…
– Хозяйство приносит хороший доход, но за ним, конечно, надо следить. Впрочем, ты всегда сможешь его продать, если захочешь. – Она делает над собой усилие и заканчивает: – Помни, Антуан: если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. У меня никого нет, кроме тебя.
Они сидят друг напротив друга за потемневшим от времени столом – и Антуан, протянув руку, осторожно накрывает пальцы тетки.
«Черт возьми, да будет ли в моей жизни хоть один человек, который будет меня любить бескорыстно, просто так, как она?» – подумал он.
Но тут Сюзанна наконец приносит карту, которую просил Антуан, и мысленно он пытается переключиться на дело, которое волнует его больше всего на свете.
– Карта тебе мало что даст, – говорит Мариэтта то, что он и так отлично знает. – Пещеры среди скал, заброшенные домики пастухов, да еще наверняка где-то остались укрытия, в которых прятались роялисты во время революции, – ничего этого на карте нет. Если Варен хорошо затаился, а жить он наверняка хочет, вам его не найти.
– Но ему надо есть и спать, – возражает Антуан.
– Синие в свое время приговорили к смерти прадеда Менги, – напоминает Мариэтта. – Они были злы на него за то, что он убил много их людей – он был отличным стрелком. Так вот он пять лет прятался от них в укрытии, но не дал себя изловить. А питался он змеями и всем, что попадалось под руку. Домашний скот не трогал, иначе его быстро бы вычислили. Потом долго не мог привыкнуть к нормальной пище, когда приговор отменили и он смог вернуться домой.
Хотя Антуан отдал бы очень многое, чтобы поймать Варена как можно скорее, он не может не признать, что в словах Мариэтты есть свой резон. В конце концов, местным жителям должно быть лучше известно, где находятся пещеры и старые укрытия. Беглец наверняка оставил где-то следы своего пребывания, так что…
– А в конце концов его подстрелит какой-нибудь тугодум-крестьянин, который примет его за вора, – произносит вслух Антуан. – И все газеты, захлебываясь от восторга, будут превозносить стрелявшего как героя, хотя ему просто повезло.
– Нет, – отрезала Мариэтта. – Варен убил доктора с женой и скрылся, убил комиссара полиции и снова скрылся. И меня очень удивит, если его схватят благодаря счастливой случайности.
– Ты просто хочешь, чтобы я был подальше отсюда, – проворчал Антуан.
– Но ты же вернешься, не так ли?
– А как же ты? – Антуан нахмурился. – Мне не по себе от мысли, что придется тебя оставить.
– В доме полно людей, – безмятежно ответила Мариэтта. – А Симон, хоть и кажется стариком, стреляет не хуже прадеда Менги. Что тебе, Сюзанна? – спросила она у горничной, которая переминалась на пороге.
