О духовных судах, конгрегациях, куриях и пр. не было еще ничего слышно. Римский клир был устроен, как и всякий другой, и выполнять тогда обязанности, лежащие теперь на курии, не было ни повода, ни нужды.
6. Никто не думал приобретать себе у пап освобождения от выполнения церковных законов. Предписывать законы, от исполнения которых мог бы освободиться тот, кто заплатил деньги, считалось бы позорным и глупым. Право "вязать и решить", по всеобщему мнению, принадлежало Римскому епископу наравне со всеми другими.
7. Папы не имели права исключать кого-либо из церковного общения. Правда, они могли отказывать некоторым епископам и церквам в своем общении и признании (что они и делали часто), но это не имело никаких последствий для непризнанных в отношении их к другим епископам и церквам. Так было, например, при антиохийском разделении (361—413). И, наоборот, папы могли принимать в свое общение тех, которые были исключены из других церквей, но не могли принятым ими в свое общение доставить также общение и остальных церквей.
8. Долго не знали в Риме ничего об особых правах, якобы унаследованных папами от св. Петра. Знали только об обязанности пап заботиться о благе Церкви, быть стражами Дома Божьего и хранить постановления Соборов. Только после названного выше Сардикийского Собора (поместного), стали утверждать, что папам принадлежит право верховного суда. Однако же сам Иннокентий 1(402—4!7), который правилу Сардикийского Собора старался придать самое широкое значение и на его основании присваивал себе суд во всех важнейших вопросах Церкви, ссылался только на Собор и отцов. Преемник его Зосима (417—418) также утверждал, что это были отцы, которые даровали Римскому престолу то преимущество, по которому папский суд должен считаться последним и решающим.
Но когда Халкидонский Собор в своем 28-м правиле пояснил, что отцы, по причинам политического значения Рима, предоставили этой Церкви преимущество первенства, то папа Лев I не осмелился возражать, хотя он сильно противился возвышению Константинопольского престола и предоставлению ему равных прав с Римским. Не принижение папского престола, а только притязательность восточных патриархов и нарушение 6-го правила Никейского Собора (предоставляющее Александрии и Антиохии в их областях те же права, что и Риму в области Итальянской Церкви) явились причиной отказа Льва I утвердить Халкидонский Собор. Несколько лет перед этим тот же папа внушил императору Валентину III издать эдикт, который подчинил всех епископов Западной Церкви (практически только Италии и Галлии) папскому престолу. В императорском указе, вместе с правилами Сардикийского Собора и величанием Рима, указывалось и на заслуги св. Петра как на первое основание той обширной власти пап, которой все епископы должны подчиняться.
Однако в своих сношениях с Византией и Востоком, Лев I не осмеливался приводить это основание, могущее уничтожить ненавистное Риму 28-е правило Халкидонского Собора, и он предпочитал ссылаться на 6-е правило Никейское. Остались бесплодны и возражения его преемников.
Определение Халкидонского Собора вошло в полную силу и определило с тех пор положение Восточной Церкви и ее взгляд на преимущества Рима.
9. Теория, которую позже назвали папской, была с отвращением отвергнута св. Григорием Великим, этим лучшим и величайшим папой. По этой теории один лишь папа имеет полноту власти в Церкви, все же другие епископы являются лишь его слугами и помощниками; всякая власть происходит от папы и всякий епископ только помогает ему в управлении епархией.
10. Существовали поместные церкви, которые никогда не были в зависимости от Рима, никогда не имели с ним сношений, однако это не считалось недостатком и не препятствовало церковному с ними общению. Таковой была Церковь Армянская, в которой достоинство примаса долгое время сохранялось в потомстве местного ап. Григория Просветителя. Свободной от всякого влияния Рима была и великая Сирийско-Персидская Церковь в Месопотамии и в западных землях царства Сассанидов. То же можно сказать и об Эфиопской, или Абиссийской, Церкви, которая была в единении с Церковью Александрийской.
