Кунакские корабли поменяли строй. Теперь первый корабль, наиболее пострадавший в бою, заходил слева. Второй поворачивал направо, чтобы стрелять всем бортом. А третий на полном ходу шел наперерез «Сапфиру». Кунакцы хотели окружить «Сапфир» и не дать ему уйти.
У противника были мощные щиты, но я нашел лазейку и тонкой струей воздуха проскользнул внутрь корабля. Мимо суетившихся матросов, мимо офицеров отдающих приказы, все ниже в стальное нутро корабля, туда, где в страшной жаре машинисты обслуживали мощные машины двигающие судно вперед.
Это оказалось слабым местом корабля. В топках бушевало пламя, а в котлах рвался наружу пар. Мне потребовалось небольшое усилие, чтобы выпустить эту мощь на свободу.
Вернув сознание в свое тело, я встал на ноги. Офицеры и матросы недоумевали, но очень радовались.
— Это вы сделали? — спросил меня Шарль.
— Что именно?
Я выглянул в узкую смотровую щель и увидел, что один из крейсеров, окутанный клубами пара, сильно отстает.
— Да я. Кажется, это были паровые котлы, — усмехнулся я.
— Хорошо, — кивнул он. — Но осталось еще два.
Через пару минут неисправность устранили и «Сапфир» снова набрал скорость. Тирион алхимией исправил повреждения. А вот Араэл и Арье повезло меньше, они не смогли нанести врагу большого вреда. Призраков быстро разогнали церковной магией, а пожар устроенный моей дочерью быстро потушили. Сама она сейчас очень хмурая сидела рядом, а Фелиция перебинтовывала ей рану.
Яркая вспышка ударила по глазам, а от грохота я едва не оглох. Кто-то из девушек испуганно вскрикнул. Рубку сразу затянуло едким, сизым дымом. Я первым делом бросился к Фелиции, а потом уже осмотрелся вокруг.
Бронированное стекло было разбито и в смотровую щель затягивало дым. У меня в ушах стоял странный звон. Я жестом вызвал легкий ветер, чтобы проветрить рубку.
— Кто-нибудь к штурвалу!!! — рявкнул смертельно бледный Шарль Малькольм.
Один из офицеров встал к штурвалу и выправил курс корабля. Рулевой сидел на полу и держался руками за окровавленную голову. Сам Малькольм зажимал левой рукой рану на правой.
— Снаряд в рубку попал, — спокойно сказал он, поймав мой взгляд. — Я же говорил, что их снаряды нашу броню не берут.
Я по-прежнему слышал звон и не сразу сообразил, что это колокол пожарной тревоги. Восстановив щит над рубкой, я выскочил наружу.
После полумрака помещения, яркое солнце больно ударило по глазам. Зато было очень приятно глотнуть свежего морского воздуха. Раздался оглушающий грохот, «Сапфир» содрогнулся всем корпусом и на пару секунд окутался дымом — орудия дали очередной залп.
Снаружи хорошо были видны последствия боя. Разбитые иллюминаторы, горящий капитанский мостик, пробитые осколками дымовые трубы, тела убитых на палубе.
Я сразу бросился к охваченной огнем палубной надстройке. Там уже работали пожарная команда. Матросы заливали пламя водой и не обращали внимания на свистящие осколки. Я окружил основной очаг пожара непроницаемым для воздуха барьером и отвел в сторону тепло. Моряки доделали все остальное.
Повернувшись, я увидел, что враг совсем рядом. Один крейсер шел, справа всего в паре километров от нас, а второй был за кормой. Третий крейсер был уже далеко позади. Противнику тоже досталось. У одного корабля не было носовой башни, у второго весь нос был разворочен, и волны захлестывали в пробоину корпуса.
Я заметил, что второй крейсер начинает отставать от нас. Спустя пару минут это отставание стало заметным. Понемногу «Сапфир» отрывался от противника.
Орудия главного калибра дали залп на корме идущего справа от нас кунакского крейсера распустился огненный цветок. Когда огонь и дым рассеялись, вместо кормовой башни была только воронка с вывернутыми краями, из которой шел густой черный дым.
Капитан вражеского крейсера после этого недолго колебался. Резко повернув вправо, он начал уходить от нас. Второй корабль остановился и быстро отстал. Оба корабля сделали еще несколько выстрелов в нашу сторону, но не попали.
Отдыха после боя не было. Команда занималась ремонтом корабля. Арья и Фелиция помогали судовым врачам. К моему удивлению, Фелиция уже имела большой опыт работы медсестрой в госпитале. Когда я об этом спросил, мне напомнили что после крупнейшего сражения, наш флот зализывал раны именно на Санторине. А раненных было столько, что практически все женщины стали медсестрами.
