О результате сегодняшнего сражения узнают народы и правители всего Кавказа и побережья Хвалынского моря. Все его детали обдумают и обсудят военачальники сарацинских войск, разбросанных от Дербента на севере и до Гиляна и Мазендерана на юге. От того, сколь быстро и какой ценой будет одержана победа над Мохаммедом, зависит, как противники Олега станут судить о его дарованиях главного воеводы и боевых возможностях его войск. Одно дело, если Эль-мерзебан потерпит поражение после многочасового боя, и совсем другое, если будет разбит в кратчайший срок после его начала. Даже поражение Мохаммеда может трактоваться по-разному, в зависимости от того, с каким числом воинов и в каком порядке ему удастся покинуть поле проигранной битвы. Он знаком с донесениями, отправляемыми неудачливыми ромейскими полководцами императору, в которых тот извещался о проигранных ими сражениях: «отступил, нанеся варварам огромные потери», «заманивая врага в ловушку, покинул ранее занимаемые позиции», «задержав и обескровив неприятеля на промежуточном рубеже, переместился на более удобный участок местности»...
Олег не сомневался, что на подобные словесные ухищрения способны не только ромейские полководцы, но и сарацинские, а поэтому не позволит им украсть у себя победу! Он не просто победит Эль-мерзебана, а наголову разгромит его! И сметёт его войско со своего пути единственным сокрушительным ударом, как отшвыривают из-под ног мешающий движению хлам! Сегодня он победит Мохаммеда оружием, а своих будущих противников страхом, который вползёт в их души при получении вести, с какой молниеносностью и ужасающими потерями был разгромлен лучший на Кавказе полководец халифата, осмелившийся напасть на Олега с отборными войсками дейлемитов. Мудрость истинного военачальника в том, чтобы одержанная им победа принесла наибольшую пользу, оказывая воздействие не только на ближайшие события, но и на таящиеся покуда в будущем. Если этого не понимает Свенельд, значит, он ещё не дорос до главного воеводы, именно поэтому великим князем назначен не он, а Олег...
За спиной Олега в небо взмыли три стрелы с длинными хвостами, затем одна, вдогонку за ней ещё три. Это был сигнал воеводе Микуле, затаившемуся со своим отрядом в лесу между ведущими в долину дорогами, чтобы он начал выдвигаться к краю долины и был готов вступить в сражение. Одновременно это был приказ ярлу Эрику и предводителям аланов и лазгов, что теперь им придётся поменяться с противником ролями и не обороняться, а наступать. Сражение приблизилось к решающим мгновениям!
Пущенные стрелы с дымными следами насторожили противника. От его внимания не ускользнуло и начавшееся перестроение во вражеских боевых порядках, и труба у мостка затрубила прежде, чем воины Мохаммеда окончательно были готовы к удару. Но приказ есть приказ. Не успев до конца утолить жажду, отрывались от кувшинов с водой, спешно заканчивали перевязывать раны легкораненые, и вскоре неровные ряды пеших двинулись на русичей и их союзников со стороны долины, а конница стала брать разбег от ущелья. Третья, и последняя, вражеская атака началась!
Они приблизились к боевым порядкам русичей и их союзников одновременно, и тут произошло неожиданное — противник, опередив их, бросился им навстречу. Воины из второго и третьего ряда метнули в неприятеля копья и обнажили мечи, а воины в первом ряду, укрывшись за щитами и выставив перед собой копья, ринулись на противника. В нескольких местах им удалось вклиниться в его заметно поредевшие после скоротечного боя порядки, и за ними, развивая наметившийся успех, устремились превратившиеся из копьеносцев в мечников дружинники второй и третьей шеренг. Через несколько мгновений исчезли и ломаные линии наступавших пеших дейлемитов, и ровные ряды оборонявшихся русичей — все они оказались перемешанными в начавшейся ожесточённой сече.
Примерно то же происходило и там, где на позиции русичей с союзниками кинулись дейлемиты-всадники. С той разницей, что аланы и лазги, понёсшие внушительные потери от конницы и помышлявшие, как защититься от её сабель, а не бросаться ей навстречу по собственной воле, встретили приблизившихся всадников диким криком и ливнем дротиков. Они не сделали и шага вперёд, предпочтя остаться за сдвинутыми вплотную щитами и частоколом копий. Спасли положение русичи и викинги, поместившие в первые два ряда лучших секироносцев и дружинников, мастерски владеющих длинными двуручными мечами. Не успели свалиться на землю поражённые копьями, брошенными из задних рядов всадники и лошади, как воины с секирами и двуручными мечами, швырнув свои щиты в морды приблизившихся коней, бросились вперёд. Без устали нанося страшные удары, они крушили всё на пути: людей и лошадей, щиты, шлемы, конские стальные нагрудники. Наибольший ужас испытали дейлемиты, увидя в деле воинов с двуручными мечами: нанося один удар на уровне своих коленей, они срезали, словно косой, ноги скакунам, оказавшимся на расстоянии длины клинка, а следующим ударом сносили головы падающим из седел всадникам.
