Сотник почувствовал, как тяжёлая, дурманящая разум волна ударила в голову, как частым ознобом задрожало тело: он уже давно не ощущал женской ласки. У русов не было продажных женщин, а гулящие девки, страшась распространённых среди викингов заморских дурных болезней, сторонились их. Взять же славянку силой не мог позволить себе ни один из варягов: такого ждала смерть если не от руки самих русов, то по приговору ярла, поскольку ни один из них не желал иметь Русь врагом. Но сейчас обстоятельства складывались благополучно для сотника. Раз Эрик предупредил, что никто не должен знать о его встрече с рыцарем Шварцем, значит, эта молодая и красивая славянская дева была обречена на гибель. Но, прежде чем расстаться с жизнью, ей суждено доставить немало приятных мгновений сотнику и его воинам.
Сотник повернулся к отряду, вытянул в сторону девы руку.
— Догнать и взять живой.
Строй викингов сразу рассыпался, часть всадников во весь опор помчалась к перешейку, чтобы перехватить беглянку. Каждый из них знал: следующим после сотника обладателем славянки будет тот, кто её захватит.
Сотник не расслышал ни звука спущенных тетив, ни шелеста летящих стрел. Он оторвал жадный взгляд от девы уже после того, как вокруг раздались крики боли, хрипы умирающих, ржание потерявших седоков коней. Тотчас забыв о славянке, он завертел головой по сторонам. По всей поляне виднелись тела убитых викингов. Несколько раненых, ища спасения от стрел, ползали в траве, стараясь зарыться в неё поглубже. Оставшиеся в живых варяги, побросав лошадей и подбадривая себя громкими боевыми криками, сбегались к противоположной перешейку стороне поляны.
А на перешейке, только что безлюдном, готовились к бою появившиеся из камышей и болотного кустарника враги. Перекрывая всю ширину перешейка, строились в несколько шеренг русские копьеносцы, растягивались за ними в линию лучники. И, прежде чем стрела вонзилась сотнику в горло, он узнал командовавшего русами военачальника — это был киевский воевода Микула.
Шварц, как и обещал ярлу Эрику, прибыл к Чёрному болоту ночью. Его отряд был невелик: сам рыцарь, десяток верных слуг-телохранителей и проводник из местных куршей. Перед въездом на перешеек, за которым начиналась облюбованная для встречи поляна, курш придержал коня.
— Нужное место там, — указал он в темноту. — Однако я не вижу трёх костров, которые должны были зажечь поджидающие нас варяги. Неужто они задержались в пути?
— Возможно, мы просто не видим огней, — сказал рыцарь. — Скачи на поляну и всё узнай.
Проводник исчез на перешейке, а маленький отряд съехал с дороги в лес и укрылся в тени деревьев. Некоторое время в лесу и над болотом стояла тишина. Внезапно в уши Шварца ворвались громкое ржание и дробный стук копыт бешено скачущей лошади, и на дорогу вынесся проводник. На всём скаку он осадил коня и в поисках пропавших спутников начал озираться по сторонам.
— Сюда, — негромко скомандовал рыцарь, предпочитая не выезжать на освещённую луной дорогу.
Возвратившийся с поляны проводник удивил его. Дрожащий, с испуганным лицом, он непроизвольно косился в сторону, откуда прискакал.
— Ты видел варягов? — прозвучал вопрос Шварца.
— Они там, где и должны быть, — торопливо ответил курш. — Но...
Рыцарь уже не слушал его. Пришпорив коня, он снова выбрался на дорогу и поскакал к поляне. Засвистел в ушах ветер, слева и справа замелькали камыши, стиснувшие с боков перешеек. Ещё немного, и вскоре он увидит варяжские сигнальные костры, у которых его ждут сытная еда и отдых до прибытия ярла Эрика.
Вдруг конь остановился как вкопанный, и всадник с трудом удержался в седле. Рука Шварца, готовая обрушить на круп скакуна удар ремённой плети, замерла в воздухе. До поляны оставалось всего несколько шагов, она лежала перед рыцарем как на ладони. И в месте, где дорога выбегала с перешейка на поляну, Шварц увидел в мертвенном сиянии луны застывших на земле викингов.
Они лежали ровными плотными рядами, голова к голове, плечо к плечу, как обычно располагались в бою. Все в полном воинском облачении, левая часть груди была прикрыта щитом, возле правой руки покоилось оружие: меч, секира или копьё. Могло показаться, что они лишь прилегли отдохнуть.
