Хитёр и изворотлив был старый хазарин Хозрой, только не учёл, что умом обладали и другие. Сотник Ярослав, поселившись с четырьмя дружинниками у Любавы, шести остальным велел днём отсыпаться в воеводской избе, а с наступлением темноты тайно и бесшумно пробираться через зады подворья к избе девы и не спускать до утра с неё глаз. И всё в эту ночь случилось именно так, как предполагал русский сотник.
Когда Хозрой увидел появившихся на подворье шестерых русичей с самострелами в руках, а с сеновала выскочили ещё четверо с обнажёнными мечами, он понял все.
— Скорей отсюда... — прошипел он притаившемуся рядом в тени плетня челяднику. — Проклятые русы опять перехитрили нас... — и первым бросился в темноту.
Трижды ходили киевляне на приступ и столько же раз откатывались от стен Искоростеня.
Окружённый обширными топкими болотами, прикрытый с единственного опасного места высокой стеной и глубоким, широким рвом, наполненным водой, город был неприступен. Попытаться отвести изо рва воды было бессмысленно — она выступала из самой земли, стоило её копнуть хоть на ладонь глубины. Поджечь стены или башни не удавалось — древляне постоянно поливали их водой. Горящие стрелы, посылаемые в город, чтобы вызвать там пожары, не приносили успеха: крыши домов осаждённых были покрыты густым слоем глины и тоже поливались водой.
От подкопа, который киевляне начали было рыть под стену, отделявшую город от поляны, вскоре пришлось отказаться: напитанная влагой земля каждую минуту грозила обвалом или оползнем, и подземный ход следовало укреплять подпорками и деревянными щитами, что требовало огромной работы и уйму времени.
Однако главной преградой являлись конечно же сами древляне. Такие же славяне, как и поляне, они были отважны и смелы, умны и расчётливы, а их воеводы, участники многих походов и битв, прекрасно знали воинское дело. К тому же, помня о цели, с которой киевляне пришли на их землю, осаждённые в Искоростене были готовы сражаться до последнего.
В один из ненастных вечеров Ольга велела позвать к себе главного воеводу. Откинувшись на спинку кресла, она хмуро смотрела на Ратибора.
— Воевода, я прибыла под Искоростень явить силу Киева, матери городов русских, а покуда являю лишь его слабость. Отчего твои дружины до сей поры не могут взять древлянского града?
— Великая княгиня, дабы взять Искоростень приступом, надо заплатить за это лучшей частью дружины. А я привёл её не для того, чтобы положить мёртвой под стенами. В городе много окрестных смердов и иных беглецов, на каждого древлянского воина приходится три-четыре едока. Мы обложили город со всех сторон, перекрыли к нему все дороги и тайные тропы через болота. Уверен, что не выпадет ещё снег, а в Искоростене уже начнётся голод. Тогда он сам падёт к нашим ногам.
— Я не могу столько ждать, воевода, — решительно произнесла Ольга. — У меня много важных дел и без древлян. Потому готовь дружинников и ратников для последнего приступа.
На лице Ратибора появилось недовольное выражение.
— Русская земля щедра, но главное её богатство — сами русичи. Так неужто ты, великая княгиня, хочешь лишиться лучших из них — своей верной дружины?
— Согласна, воевода, и потому не меньше твоего хочу сберечь жизнь каждого воина. Но, как ты понимаешь, я не могу ждать до зимы, судьба не дала мне лишнего времени. Искоростень надобно взять как можно скорее, дабы погасить костёр смуты в самом начале, не позволив ему разгореться. И заплатить за это нам с тобой нужно самой малой кровью. Я знаю, как достичь этого.
Ратибор недоверчиво посмотрел на Ольгу.
— Как мыслишь сделать это, великая княгиня?
В глазах Ольги мелькнул лукавый огонёк.
— Скоро увидишь, воевода. А сейчас вели отправить в град гонца с вестью, что завтра утром жду в своём шатре древлянских послов. И не о брани, а о мире хочу говорить с ними. — Ольга посмотрела на изумлённое лицо Ратибора, устало опустила на грудь голову. — Посылай гонца, воевода. И сразу же, не мешкая, готовь на приступ дружину...
По ночному лесу медленно двигалась сотня конных викингов. Ехали плотным строем, стремя в стремя, целиком занимая проезжую часть дороги. Их копья и секиры были взяты на изготовку, у многих в руках виднелись луки с положенными на тетивы стрелами. Варяги редко бились в конном строю, их стихия — бой в ладьях на воде или в тесно сомкнутых пеших шеренгах на земле. Лошади служили им обычно для сохранения сил в длительных переходах. Сейчас викинги чутко прислушивались к малейшему лесному шороху, к каждому крику ночной птицы.
