Бык из машины - страница 92

— Тариф? — спросил мертвец.

— Как всегда. Один обол.

— Поехали.

Дверь захлопнулась за пассажиром. Поползло вверх водительское стекло.

Когда живые не дают ответа, спрашивай мёртвых.

Машина тронулась с места. Плавный разворот, два мутно-жёлтых луча полоснули туман, и такси, набирая скорость, покатило прочь, туда, откуда прибыло. Бесплотным призраком Тезей скользнул вслед за машиной, не прилагая к тому никаких усилий. Такси создавало за собой область разреженного воздуха, почти вакуума, и этот вакуум всасывал Тезея в себя.

Дышать стало труднее.

Мелькали редкие пятна света. Громоздились смутные остовы. Здания? скалы? затонувшие корабли?! Улица извивалась змеёй. Тезей быстро потерял всякое представление о том, где находится. В Кекрополе? За пределами города? На поворотах в уши лез плеск волн и скрип: под ветром гнулся, скрипел такелаж, словно лимузин обернулся парусником в шторм.

Машина сбросила скорость. Впереди проступили очертания старинной усадьбы с тремя освещёнными окнами: два в правом крыле и одно в левом. Центральный фасад был тёмен и мрачен, деталей разглядеть не удавалось. Лучи фар выхватили из мрака лоснящиеся прутья кованой ограды, запертые ворота, калитку. Возле калитки таксист высадил пассажира. Бедняга замер перед входом, ожидая, когда его впустят. Машина развернулась, чтобы уехать, и Тезей наконец сообразил, что напоминает ему чёрный лимузин.

Катафалк из старых фильмов.

Когда живые не дают ответа…

«Ответы имеют цену,» — произнес женский голос. Усадьба поблекла, утонула в безвидной мгле. На её фоне проступило лицо: спокойное, печальное. Женщина была красива той осенней красотой увядания, от которой щемит сердце.

Горло пересохло. Между висками полыхнула молния.

— Я заплачу́, — кивнул Тезей.

«Хорошо. Вас отвезут. Вот номер…»

Он задохнулся.

На крыше хозяйничал дождь.

О, этот дождь! Он подмигивал вечеру тысячей глаз-ка́пель. Плясал на провисших, вздрагивающих от топота куполах тентов: лентяй-уборщик забыл их свернуть ещё летом, да так и не удосужился. Драил до блеска столы, неосторожно выглянувшие из-под дощатого навеса. Валялся сразу в трех раскрытых шезлонгах, проминал ткань сидений до пола всей тяжестью скопившейся воды. Пальмы в кадках ёжились, уныло шелестели листьями. Шелесту вторил надувной бассейн: воду спустили, бассейн сдули, но вместо того, чтобы отнести в кладовку, просто оттащили груду оранжевой синтетики в дальний угол. Бассейн? Сброшенная кожа анаконды, ради смеха выкрашенной под апельсин.

— Зачем я сюда притащился? — вслух произнес Икар.

Он знал, зачем. А спросил просто так.

Стараясь не поскользнуться на мокрой плитке, Икар подошел к технической надстройке. Дверь была открыта, молодой констебль заглянул внутрь: вёдра, швабры, разводные ключи. Подметальная машина с бензиновым двигателем. Вертикальный пылесос. Уборочная тележка. Две бутылки из-под пива, обе пустые. Свет он включать не стал — Кекрополь в достаточной степени подсвечивал зону отдыха желтым мерцанием в окнах домов-соседей, бликами навязчивой рекламы, витринами магазинов, фонарями вдоль улицы, фарами проезжающих машин.

— Котёнок, — сказал Икар. — Значит, здесь сидел котёнок.

Он привстал на цыпочки. Надстройка возвышалась над головой Икара, ему пришлось поднять руки, чтобы достать до верхней части. Пальцы нащупали край, обитый железом. Икар взялся покрепче, подтянулся, коснувшись края подбородком. Крыша как крыша, ничего интересного. Оцинкованные стальные листы, усиленные металлическими лагами.

— Значит, здесь сидел котёнок…

Висеть было утомительно. Пальцы немели, соскальзывали. Икар спрыгнул и выругался, чуть не подвернув ногу. Хромая, он подошел к ограждению зоны отдыха и забрался на перила. Придерживаясь за край надстройки, еще раз оглядел наклонную плоскость, служившую надстройке крышей. Сталь, цинк. Борта нависают над стенами, выдаются вперед на ладонь, если не больше. Наклон крутой, градусов сорок пять. Ну да, вода должна стекать вниз. И мыть проще, если голуби засрали — взял швабру подлиннее, встал на стремянку, или струёй из шланга…