Буддизм в русской литературе конца XIX – начала XX века: идеи и реминисценции - страница 24
>ощущения двух животных, пожирающего и пожираемого.Самое действительное >утешение в каждом несчастие и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые ещё несчастнее, чем мы.
Человеку даже необходимо, как кораблю балласт, чтобы он устойчиво и прямо шел во всякое время, известное количество забот, горя или нужды»[171] (см.: Шопенгауэр А. Максимы // Сборник произведений. Минск, 1999. С. 72).
«В силу негативности благополучия и наслаждений, в противоположность позитивности страдания, счастье всякого данного жизненного поприща следует измерять не радостями и наслаждениями, а отсутствием страданий, как положительного элемента.
Собственное благосостояние становится для людей наказанием, передавая их в руки мучительной скуки, для побеждения которой они скучают и мечутся по свету и чуть куда-нибудь прибудут сейчас же боязливо справляются о местных развлечениях, как нуждающийся в источниках пособий, ибо несомненно, нужда и скука – два полюса человеческой жизни»[172] (см.: Шопенгауэр А. Максимы // Сборник произведений. Минск, 1999. С. 72–74).
«Если – насколько это приблизительно возможно – представить себе всю сумму бед и зол, болезней и всякого рода страданий, которые освещает солнце в своем течении, то придется допустить. Что было бы гораздо лучше, если бы оно, подобно тому, как на луне, было бы не в состоянии и на земле вызывать явлений жизни, и если бы и здесь, как и там, поверхность находилась бы ещё в кристаллизированном состоянии»[173] (см.: Шопенгауэр А. Максимы // Сборник произведений. Минск, 1999. С. 78).
Одна из страниц содержит выдержки из работы «О женщинах». Вот несколько цитат: «Когда женщины обманывают мужчин, то совесть у них бывает гораздо спокойнее, чем мы предполагаем, ибо в сокровеннейших тайнах своего сердца они сознают, что, нарушая свои обязанности против индивидуума, они тем лучше выполняют их по отношению к виду, право которого бесконечно выше» (Шопенгауэр А. Максимы // Сборник произведений. Минск, 1999. С. 63).
«Природа, снабдив льва когтями и зубами, слона бивнями, вепря клыками, быка рогами, а каракатицу мутящим воду веществом, создала женщину для самозащиты и обороны искусством притворства и всю свою мощь, выразившуюся в мужчине в телесной силе и разуме, передала женщине в форме этого дара»[174](Шопенгауэр А. Максимы // Сборник произведений. Минск, 1999. С. 61–62).
И, вероятно, выдержки, приведенные уже на следующих листах (с 16-го по 18-й оборотный), – это цитаты из труда Шопенгауэра «Мир как воля и представление». Хотя точное соответствие этих цитат тексту данной книги установить не удалось. В том числе отсутствует и прямое соответствие изданию первого полного русского перевода этой книги, подготовленного известным русским поэтом А. А. Фетом и изданного в 1881 г.[175]
Итак, анализ записных книжек Д. Н. Мамина-Сибиряка подтверждает его большой интерес к идеям немецкого философа, через творчество которого Запад (и Россия в том числе) воспринимал также и буддийские идеи. В то же время непосредственное знакомство с буддизмом могло состояться у российского писателя и при чтении отечественной буддологической литературы, которая в то время становится известна образованному русскому читателю.
Попробуем увидеть влияние идей восточной философии в самых «восточных» текстах Д. Н. Мамина-Сибиряка – в его восточных легендах. Как уже говорилось, одна из немногих попыток определения философско-мифологических оснований «восточных легенд» Д. Н. Мамина-Сибиряка содержится в статье Е. Е. Приказчиковой «Философский контекст и мифологическая символика “восточных легенд” Д. Н. Мамина-Сибиряка»[176]. Исследовательница отмечает, что «восточные легенды» Мамина-Сибиряка традиционно не рассматриваются в качестве хрестоматийных произведений писателя (на это указывал в свое время еще И. А. Дергачев)
