«На влажной земле у реки еще видны твои следы».
Глядя в огонь, мы думали о том, что напрасно так упорно цеплялись за обрывки своего прошлого.
«Они ненавидят нас, потому что видят: мы не такие, как они».
Ночи становились все холоднее и длиннее, и каждый день мы узнавали, что забрали еще кого-то. Коммивояжера с юга. Инструктора по дзюдо. Торговца шелком. Клерка судовой компании, который возвращался в контору после обеда.
«Его взяли на пешеходном переходе, пока он ждал, когда на светофоре зажжется зеленый».
Фермера, который выращивал лук на одном из островов Дельты, обвинили в том, что он планировал взорвать дамбу.
«В сарае у него нашли ящик пороха, который он использовал для выкорчевки деревьев».
Был арестован сотрудник бюро путешествий. Преподаватель языковых курсов. Фермер, живущий на берегу моря. Его обвинили в том, что он фонарем подавал сигналы вражеским кораблям.
Муж Тиёми теперь спал в одежде, потому что каждую ночь ждал, что за ним придут. Будет стыдно, сказал он ей, если его уведут в пижаме. (Именно так поступили с мужем Эйко.) Муж Асако помешался на своих ботинках.
«Каждый вечер он начищает их до блеска и ставит в изножье кровати».
Муж Юрико, который всю жизнь изменял ей напропалую, теперь мог уснуть, только если она была рядом. «Того, что когда-то случилось, все равно не исправишь, — говорила она. — Да и не все ли равно? Если ты вышла замуж, это на всю жизнь». Муж Хацуми каждую ночь, перед тем как лечь в постель, читал короткую молитву Будде. Иногда он даже молился Иисусу, на тот случай, если окажется, что именно он является истинным богом. Муж Масуми страдал от ночных кошмаров. Ему снилось, что воцарилась вечная тьма, в которой исчезли все города. Что море поднимается, поглощая землю. Что небеса падают. Ему снилось, что он оказался один на необитаемом острове. Что его сослали в пустыню. Что он потерял бумажник и опоздал на поезд. Ему снилось, что он видит в толпе свою жену, зовет ее, но она не оборачивается.
«Этот человек принес мне только горе и печаль».
Затяжные дожди сбили с деревьев последние листья, а дни стали совсем холодными. Тени становились все длиннее. Наши младшие дети каждое утро уходили в школу, а когда возвращались, рассказывали новости. Одна девочка на перемене проглотила пенни и едва не умерла. Мистер Барнетт снова пытается отпустить усы. У миссис Трахтенберг сегодня было плохое настроение.
«Наверняка у нее месячные».
Вместе с мужьями и старшими сыновьями мы с утра до вечера работали в садах, подрезая сухие ветви, которые больше не будут плодоносить. Мы готовили пищу и убирали в домах хозяев, которым служили долгие годы. Мы делали то же, что и всегда, но ощущали себя иначе. «Малейший звук меня пугает, — признавалась Онацу. — Меня заставляет вздрагивать каждый стук в дверь. Каждый телефонный звонок. Собачий лай. Я постоянно прислушиваюсь, не раздаются ли за дверью шаги». Стоило ей увидеть из окна незнакомого человека или чужую машину, как сердце замирало, потому что она думала: настал черед ее мужа. Иногда она представляла, что самое худшее уже случилось, что муж арестован. Она признавалась, что испытывала в эти моменты облегчение, потому что на свете нет ничего томительнее ожидания.
В течение трех дней ледяной ветер, прилетевший с гор, дул без передышки. Ветер вздымал на полях облака пыли и ломал голые ветви деревьев, устремленные к холодным серым небесам. Ветер переворачивал могильные камни на наших кладбищах. Распахивал двери сараев. Гремел железными листами на крышах. Наши собаки срывались с цепей и убегали. Китайца, работавшего в прачечной, нашли без сознания в портовом квартале и оставили истекать кровью.
«Они по ошибке приняли его за одного из нас».
Хлев фермера, живущего в долине, сожгли вместе со скотом, и в течение нескольких дней ветер приносил запах горелого мяса.
По вечерам мы сидели в своих кухнях рядом с мужьями, которые читали газеты, пытаясь увидеть между строк, какая участь нас ожидает. Мы обсуждали последние слухи.
«Говорят, японцев отправляют в рабочие лагеря, чтобы они снабжали армию продовольствием».
