— Пойду звонить. — Лера, пошатываясь, отправилась к дому.
— Подожди, Лер! Погоди, — остановил ее кум. — Этот подонок на сей раз прав. Ему ничего не будет. Он отец. По закону ты виновата в смерти Саши, и этот чертов киднепинг тут ни при чем. Ты убила человека.
— А что же делать? — пытаясь сдержать истерику, спросила она.
— Отвезти его куда-нибудь надо. Подальше. Рано или поздно найдут и опознают. Будут концы искать и… пфф, не найдут. Пистолетик-то с пальчиками у меня. Напоминаю — с пальчиками! Я его припрячу до поры до времени. Мне теперь и Игорь не нужен. Деньги ты и так мне отдашь. Ведь отдаст же, Пал Саныч?
— Отдаст. Куда денешься. Отдаст. Только Игоря привези, а она отдаст. Не беспокойся, — все повторял старик это слово, суетливо шаря по карманам.
— Вот и хорошо. Вот и ладненько, — повеселел Паншин. — Хахаля твоего мы сейчас в машинку уложим. Да с ветерком отвезем подальше. Пусть ищут подольше. Обойдется. — И не понятно было, что он имел в виду. Обойдется, в смысле утрясется, или обойдется, и этого с него хватит.
— Лер, — как-то странно дыша, спросил кум, — твой телефон у него на работе знают? Заберите у него записную книжку. Так спокойнее будет.
Лев зашарил по карманам Сашиной куртки, достал документы, деньги и две маленькие бархатные коробочки. Открыл одну. В ней лежало золотое обручальное кольцо. В другой — было такое же, только больше размером.
Лера обмерла.
— Ведь он вернулся замуж меня звать. Кольца-то для нас с ним, — прошептала она еле слышно.
Лев рассовал по своим карманам интересующие его вещи, вынутые из Сашиной одежды, все остальное засунул обратно вместе с паспортом. Она с омерзением смотрела на его возню и готова была его убить тут же, на месте.
— Давай паковаться, — поднимаясь, сказал Паншин и пошел подгонять свою машину к калитке.
Лера сидела на холодной земле и раскачивалась, словно деревце на ветру. Она закусила нижнюю губу и невидящими глазами смотрела на Сашу. Подошел Паншин и, не обращая внимания на Леру, взял Сашу за ноги и потащил к машине. Павел Александрович придерживал калитку. Потом Лев забросил ноги убитого на заднее сиденье и, перехватив под мышками, втащил внутрь салона.
— Садись, — зло бросил он Лере. — Другой бы давно все бросил, а я за тебя всю черную работу делаю.
Вдруг Павел Александрович привалился спиной к забору, захрипел и судорожно замахал руками.
— Что, что? — испуганно метнулась к нему Лера. Она подхватила его начавшее оседать тело и беспомощно всматривалась в страдальческие глаза кума.
— Что, что? — уже кричала она в голос. Павел Александрович тяжело опустился на землю, сначала сел, потом лег и жадно хватал посиневшими губами воздух. Лицо его побледнело, на высоком лбу и залысине появились сверкающие в лунном свете капельки пота.
— Прихватило, — просипел он. — В кармане нитроглицерин. Дай!
Леру всю затрясло, как в лихорадке, нижняя челюсть билась о верхние зубы и громко, противно стучала. Дрожащими непослушными пальцами она достала из полушубка флакончик и, рассыпая мелкие таблетки, забросила сразу три штуки ему в рот.
— Ты что, умирать собрался? — всхлипывая, прошептала Лера. — Не надо, прошу!..
Павел Александрович помолчал, рассасывая таблетки. Его обезумевшие от боли глаза остановились на ней, как бы обретя наконец точку опоры.
— Не боись, еще поживу! Только помоги дойти до дома, от земли холодом тянет. Еще простыну.
— А вдруг тебе нельзя двигаться?
— Можно. Можно.
— Давай я лучше «Скорую» вызову.
— Говорить трудно, — сквозь сжатые от боли зубы прохрипел кум. — Какая «Скорая»? У нас же Саша… Помоги встать. — И он, тяжело опираясь на правую руку, стал неуверенно подниматься. Лера подставила ему плечо, и они медленно поплелись к дому.
Гудок клаксона заставил их вздрогнуть: Паншин проявлял нетерпение. С трудом они поднялись на крыльцо и вошли в дом. Диван, обитый флоком, принял в свои объятия грузное тело.
— Сделай мне укол. Дибазол, что ли?
— Я сейчас. Сейчас! — засуетилась Лера. Она нашла в аптечке лекарство, шприц, смочила ватку спиртом. Кончик ампулы, треснув, проколол ей палец, она на ходу слизнула выступившую каплю крови и набрала лекарство в одноразовый шприц. В доме было тихо. На секунду она остановилась, прислушиваясь. Выстрел тетю Веру не разбудил, окна ее комнаты выходили во двор, да к тому же она наверняка напилась на ночь каких-то транквилизаторов.
