* * *
В тот день я убил своего первого оленя. Джейран пытался пнуть меня, но удар лапой и укус в шею быстро закончил его мучения. Закинув его на спину, я побежал на запах своей пары. Здесь в степи все запахи далеко расходились, а она, как я знал, уже ждала меня. Джейран спадал с шеи. Наконец, я добрался до телеги, и сбросив добычу на землю оборотню, помчался к жене. Она стояла, улыбаясь под закатным солнцем, прикрывая глаза от света. Я кинулся к ней под ноги. Засмеявшись, она еле устояла на ногах. Кинула в меня полотенцем, повелев немедленно идти купаться. Схватив Элен за платье, я потянул ее к озеру. Плюхнулся в воду со всего маха, окатив ее всю с головы до ног. Своей возней мы подняли весь ил со дна озера. Наконец утомившись, она мыла меня своими ладошками перебирая шкуру, целовала в морду, ласково шепча. Затем залезла мне на загривок и потребовала доставки ее мокрого тельца в сарай. Похоже, она совсем замерзла. Добежав до сарая я перекинулся, и надев штаны кинулся к телеге за ее вещами. Принеся ей ее баул, помог стянуть мокрое платье, растирая полотенцем. Прикосновение к ее телу вызвало во мне яростное возбуждение, которое требовало выхода. Но я решил подождать.
Одевшись, мы вышли к людям. Когда мы подошли, оказалось, что один из волков был ранен. Его нашли и привели на телеге позже, и он потерял много крови. Оборотень был молодой и в горячке оторвался от всех. Потому его так поздно и нашли. Люди переговаривались, сочувственно кивали. А моя жена, выхватив из кибитки свой новый баульчик, вошла в дом старосты и приказала очистить стол. После того, как кипятком ошпарили стол, на него водрузили волка. Я стоял рядом и все беспрекословно исполняли ее поручения.
Элен в это время, разложила на притащенную тумбочку свои инструменты, а затем выгнав всех за дверь, занялась лечением оборотня. Из-за раны тот не мог обернуться. Пришлось стричь шкуру рядом с краями раны. Пока она ковырялась внутри и что-то сшивала, я ей ассистировал. Наложив последний шов, она приложила руки на тело оборотня и погрузилась в транс. Золотое сияние стало окутывать ее руки и тело волка. Через некоторое время, она покачнулась и прервала контакт. Швов на теле у волка не было. Пока жена приводила себя в порядок, я пригласил людей и велел уложить волка в постель. Затем, взяв свою жену на руки, вышел во двор. Вокруг стояли люди. В руках у некоторых горели факелы. Судя по факелам, их стало гораздо больше. Подошедший староста объяснил, что прибыли оборотни из других деревень.
-Оборотень и целитель, - слова носились шепотом. В глазах окружающих нас людей светилось, что-то похожее на поклонение. Забрав несколько одеял, я оседлал лошадь и выехал со двора в степь, прижимая к себе свою добычу.
* * *
Вдалеке ото всех, я расстелил на земле одеяла и уложил на них свое сокровище. И эта ночь - стала для нас первой ночью любви в нашей степи под звездами, примирившей нас с этим миром. Степь приняла нас как своих детей, одарив своим очарованием, удивительными запахами и чистотой. И я был благодарен ей за это.
Моя жена, впервые заговорила об этом мире без отторжения:
-Сегодня ты поймал первую свою добычу, а я провела свою первую операцию,-
-И мы провели свою первую ночь под звездами. Может, мы сможем найти свое место в этом мире любимая? - ответил я,
-Посмотри, мы нужны этим людям, и мы могли бы им помочь, -
Я ощущал, как мое плечо становилось все мокрее и мокрее, и крепче прижал к себе Елену.
-Может, ты дашь нам еще один шанс? Давай попробуем родная, - она кивнула всхлипнув.
-У меня такое ощущение, что я их предаю, - сказала она тихо.
-Знаешь, если появится малейшая возможность вернуться, я пойду, не раздумывая за тобой. Просто не отвергай возможности новой жизни здесь, а я очень хочу жить, маленькая моя. И может, мы сможем быть счастливыми, - и я опять постарался сделать все, чтобы ей было хорошо, и она успокоилась.
Утром, мы вернулись в деревню. Наш больной очнулся, и даже смог обернуться. Все наши люди были распределены между домами старостой. А в нашем особняке вовсю стучали молотки, и звенел хор голосов. Люди сами пришли к нам на помощь. К нам подошел Юрган, и теребя в руках хлыст, тихо спросил не поднимая головы;
