Бремя страстей человеческих - страница 8

Шрифт

Интервал

Никто не запрещал ему туда входить, но он почему-то чувствовал, что это нехорошо. Мальчику стало жутко, и сердце у него испуганно забилось; однако он все-таки повернул ручку.
He turned it very gently, as if to prevent anyone within from hearing, and then slowly pushed the door open.	Он сделал это потихоньку, словно боясь, что его кто-то услышит, и медленно отворил дверь.
He stood on the threshold for a moment before he had the courage to enter.	Прежде чем войти, он собрался с духом и немножко постоял на пороге.

He was not frightened now, but it seemed strange.	Страх прошел, но ему по-прежнему было не по себе.
He closed the door behind him.	Филип тихонько прикрыл за собой дверь.
The blinds were drawn, and the room, in the cold light of a January afternoon, was dark.	Шторы были опущены, и в холодном свете январского полдня комната казалась очень мрачной.
On the dressing-table were Mrs. Carey's brushes and the hand mirror. In a little tray were hairpins.	На туалете лежали щетка миссис Кэри и ручное зеркальце, а на подносике - головные шпильки.
There was a photograph of himself on the chimney-piece and one of his father.	На каменной доске стояли фотографии отца Филипа и его самого.
He had often been in the room when his mother was not in it, but now it seemed different.	Мальчик часто бывал в этой комнате, когда мамы здесь не было, но сейчас все здесь выглядело как-то по-другому.
There was something curious in the look of the chairs.	Даже у стульев - и у тех был какой-то непривычный вид.
The bed was made as though someone were going to sleep in it that night, and in a case on the pillow was a night-dress.	Кровать была постелена, словно кто-то собирался лечь спать, а на подушке в конверте лежала ночная рубашка.
Philip opened a large cupboard filled with dresses and, stepping in, took as many of them as he could in his arms and buried his face in them.	Филип открыл большой гардероб, битком набитый платьями, влез в него, обхватил столько платьев, сколько смог, и уткнулся в них лицом.
They smelt of the scent his mother used.	Платья пахли духами матери.
Then he pulled open the drawers, filled with his mother's things, and looked at them: there were lavender bags among the linen, and their scent was fresh and pleasant.	Потом Филип стал выдвигать ящики с ее вещами; белье было переложено мешочками с сухой лавандой, запах был свежий и очень приятный.
The strangeness of the room left it, and it seemed to him that his mother had just gone out for a walk.	Комната перестала быть нежилой, и ему показалось, что мать просто ушла погулять.
She would be in presently and would come upstairs to have nursery tea with him.	Она скоро придет и поднимется к нему в детскую, чтобы выпить с ним чая.
And he seemed to feel her kiss on his lips.	Ему даже почудилось, что она только что его поцеловала.
It was not true that he would never see her again.	Неправда, что он никогда больше ее не увидит.
It was not true simply because it was impossible.	Неправда, потому что этого не может быть.
He climbed up on the bed and put his head on the pillow.	Филип вскарабкался на постель и положил голову на подушку.
He lay there quite still.	Он лежал не шевелясь и почти не дыша.
IV	ГЛАВА 4
Philip parted from Emma with tears, but the journey to Blackstable amused him, and, when they arrived, he was resigned and cheerful.	Филип плакал, расставаясь с Эммой, но путешествие в Блэкстебл его развлекло, и, когда они подъезжали, мальчик уже успокоился и был весел.
Blackstable was sixty miles from London.	Блэкстебл находился в шестидесяти милях от Лондона.

Giving their luggage to a porter, Mr. Carey set out to walk with Philip to the vicarage; it took them little more than five minutes, and, when they reached it, Philip suddenly remembered the gate.	Отдав багаж носильщику, мистер Кэри и Филип отправились домой пешком; идти нужно было всего минут пять. Подойдя к воротам, Филип вдруг вспомнил их.
It was red and five-barred: it swung both ways on easy hinges; and it was possible, though forbidden, to swing backwards and forwards on it.	Они были красные, с пятью перекладинами и свободно ходили на петлях в обе стороны; на них удобно кататься, хотя ему это и было запрещено.