Космохвост, не веривший в совпадения, нашёл где-то на улице других двух сирот, мальчика с девочкой. Выучил одеваться в узорочье, носить чужие волосы, ладить с царскими кошками…
Сквара сразу догадался зачем, но догадка была такой страшной, что верить не захотелось. Он спросил:
— На что, дядя?
Космохвост ответил без затей:
— Не каждый рында бьётся оружием. Иные просто умирают вместо господина и госпожи.
Сквара представил себе, как взрослый мужчина объясняет двоим голодным оборвышам, что их отдадут подосланному убийце. Стало ещё страшнее. Но с тем и любопытнее.
Цепь не позволяла ему лечь у стены, спасибо на том, что удавалось подняться. Он встал, сунул руки под мышки, начал быстро приседать, пытаясь согреться.
— А дальше что было, дядя?
— Дальше… — Рында вздохнул. — Так тебе скажу, парень: боялся за своих царят я не зря.
— Нешто убили?
Космохвост пожал плечами:
— Надеюсь, что нет.
— А… тех других ребят? Заменков?
— Я всех спрятал, как почуял, что злыдни настали. — И усмехнулся: — Пускай за многими зайцами бегают.
— А сам ты?
— А я бой дал, чтобы скрыться успели. Благо ваши мораничи без хитростей обошлись, просто в дом влезли.
— Ну тебя, дядя… Скажешь тоже, наши!..
— А меня кто, по-твоему, сюда приволок?
Сквара долго молчал.
— И вовсе они не мои, — пробурчал он затем. — Слышь, дядя… Теперь-то что с тобой будет?
Узник зябко пожал плечами. Цепь звякнула.
— А что гадать… Ветер небось про царят выпытывать станет. Потом убьёт.
— Ты и Ветра знаешь?
— А как мне его не знать? — удивился Космохвост. — Я сам ложкой в котле был. Только при праведном царе первые ученики становились телохранителями. Теперь мы, рынды, — второй разбор, а лучшие убивают.
Сквара стал думать о маленьких сиротах, вряд ли толком помнивших солнце. И как они, прижавшись, тихонько сидели в тесной и тёмной скрыне, пока их защитник отбивался от страшных людей в короткополых одеяниях котляров. И как теперь брат с сестрой шли, взявшись за руки, по ночной снежной дороге, держа путь в тайное место… о котором Ветер станет выпытывать, но дядька Космохвост нипочём ему не расскажет…
Почему-то он очень зримо представил кошку облачно-голубой шерсти за пазухой у девчушки.
Рында вдруг тоскливо проговорил:
— Хорошо вы живёте там у себя, на Коновом Вене. Я слышал, у вас до сих пор двери не запирают… Правда, что ли, или всё врут?
— От кого запирать? — удивился Сквара.
Космохвост снова вздохнул:
— Вот и живите так ещё тысячу лет да счастью своему радуйтесь…
Сквара худо-бедно заснул только под утро. Приснилось ему всякое непотребство. То он убегал из подвала, таща на себе Жога, одетого и закованного, точно Космохвост, то рвался отбивать Светела, которого собирались вздёрнуть, как Ивеня…
Проснулся он от лязганья засова. В холоднице было почти светло. Сквара увидел, как у противоположной стены зашевелился рында. Дверь отворилась. Вниз сошёл Лихарь.
— Утро доброе, — весело сказал ему Космохвост. — Пожрать принёс или сразу пальцы обрубишь?
— Нужен ты мне, — буркнул стень. — Тебе Ветра ждать.
Узник поудобней устроился возле стены, подобрал ноги:
— Так я и знал, что он тебе до сих пор никакого веского дела вверить не хочет. Ты небось ещё крови-то не видал.
Сквара чуть не взялся рассказывать ему про Подстёгин погост, но увидел, как Лихарь сжал кулаки, и что-то остановило. Космохвост отвернулся, бросив:
— Жалко мне тебя, Дудырь.
Почему это рекло так взбесило молодого котляра, Сквара не понял, а задуматься или спросить не стало времени, поскольку дальше всё произошло очень быстро. Стень шагнул к узнику, желая то ли припугнуть его, то ли пинка дать…
Космохвост метнулся навстречу движением, больше всего напоминавшим прыжок, хотя в его-то веригах какие вроде прыжки? Тело рынды выхлестнуло вперёд, распрямившись над полом, ноги оплели ноги Лихаря, подрубили их цепью. Стень заорал от неожиданности и свалился прямо на пленника. Космохвост, успевший перевернуться, метил схватить его за волосы или за шею, но снасть помешала — не достал. Правая рука лишь вцепилась в плечо, Лихарь сумел вырваться. В кулаке рынды остался порядочный клок сукна. Котляр откатился, вскочил, в два прыжка скрылся за дверью. Сквара только заметил, какое белое у него было лицо.
