Почти одновременно там, где сгрудились машины, рвутся одна за другой последние три мины. Они сбрасывают грузовики под откос, кромсают на части людей, подымают вверх столбы мелкого щебня.
Уцелевшие егеря мечутся по шоссе. Некоторые прыгают с обрыва, пытаясь спастись внизу, в кустах у реки. Но наши, положив карабины за камни, бьют их на выбор.
Геня уже на шоссе. Лежа за камнем, он расстреливает фрицев. А с вершины скалы длинные очереди Евгения и Карпова поражают фашистский караул, выскочивший из казармы по ту сторону моста.
Через несколько минут все кончено. Мост взорван. На шоссе обрушилась скала выступа и вместе с полотном шоссе сползла вниз, в обрыв. У моста лежат трупы, исковерканные машины, груды камня.
Евгений подает сигнал отхода: в соседнем селении поднялась тревога, забегали люди, вдоль по шоссе строчит фашистский пулемет.
Старой, дорогой, через перевалы, через горные кручи, сбивая в кровь ноги на острых, скользких камнях, наши возвращаются в лагерь. А сзади высоко в небо поднимается густой черный дым. Это приятель Карпова из соседнего аула сдержал свое слово и в суматохе поджег казарму горных егерей и дом коменданта в ауле.
Евгений, Кириченко, Ветлугин, Еременко сидят на траве под густым тенистым ясенем. Рядом с Евгением лежит Дакс. Положив морду на вытянутые вперед лапы, он смотрит умными глазами на хозяина, и кажется — все понимает. А друзья горячо спорят о нагрузке, передаваемой паровозом через рельс, о законах вибрации, о коэффициенте трения и о минимальной закраине между минным зарядом и стыком рельса.
Перед Евгением разостлана плащ-палатка. По плащу разбросаны схемы, химические формулы, сложные технические расчеты, написанные на листках, вырванных из ученической тетради. И если бы на минуту убрать ясень, Дакса и часового, что стоит чуть поодаль в кустах, если закрыть глаза и только слушать, все это скорее походило бы на техническое совещание инженеров в научном институте, чем на собрание партизан в дикой глуши кавказских предгорий…
Речь идет о нашей новой мощной железнодорожной мине, наконец изобретенной Евгением.
Это «волчий фугас» — соединение тола и противотанковых гранат. Ее должен рвать не минер, а сам паровоз. И в то же время легкая автодрезина, обычно пускаемая немцами в разведку перед поездом, должна пройти благополучно над миной…
Впрочем, пока все это только теория: нигде, никогда и никто еще не рвал так железнодорожных поездов. И поэтому Евгений придирчиво проверяет каждый расчет: Малейшая ошибка может погубить всю операцию. А речь идет о первой на Кубани минной железнодорожной диверсии.
Дело в том, что донесения агентурной разведки упорно говорят: на станцию Георгие-Афипская немцы пригнали добрых две трети подвижного состава с линии Краснодар — Новороссийск, сосредоточили тяжелые автомашины и в ближайшие дни начнут крупные перевозки к Черному морю: под Новороссийском идут горячие бои.
Мы просили командование разрешить нам взорвать немецкий поезд на участке Северская — Георгие-Афипская, одновременно минировать шоссе и дорогу, идущие вдоль железнодорожного полотна, и этим хотя бы на время, но основательно и прочно закупорить фашистам путь к Новороссийску.
Евгений волнуется. Он мечтает сам заложить эту новую мину и увидеть, как впервые на Кубани взлетит на воздух фашистский поезд.
— Я хочу, чтобы от края до края грохотом взрывов гремела моя родная Кубань, пока хотя бы один фашист остается на ее земле… И это будет, папа. Будет!..
Разрешение на железнодорожную диверсию наконец получено. «Волчий фугас» выверен, роли распределены, и поздно вечером отряд минеров отправляется в путь. В нем четырнадцать человек. Евгений идет с нами, хотя он еще не поправился после недавней болезни: только он сможет безошибочно вывести нас к месту диверсии.
В лагере не знают, куда и зачем мы уходим: у нас не принято болтать о предстоящих операциях. Гени нет в лагере. Он на Планческой — возится с запасными частями к автомобилю.
Наша первая остановка в Крепостной…
Всю ночь едем проторенной, не раз исхоженной дорогой. Евгений — на линейке: после болезни он еще очень слаб. Он бледен, исхудал, у него темные круги под глазами, но, как всегда, он насторожен и внимателен.
