В бинокль отчетливо видно, как по тропе к Вышке идет группа фашистских наблюдателей. Они подходят к подножью горы и скрываются в дзоте.
Братья лежат тихо, внимательно наблюдая в бинокль.
Из дзота выходит немец. Спокойно, не спеша поднимается по лестнице и, остановившись на краю площадки, потягивается, зевает.
Евгений передает бинокль Гене и берет снайперскую винтовку.
Выстрел.
Растопырив руки, болтая в воздухе ногами, наблюдатель сползает вниз по лестнице. К нему бросается его напарник и, сраженный новым выстрелом, падает рядом. Такая же участь постигает и остальных немцев из дзота.
Евгений ждет.
Проходит час. Встревоженные молчанием Вышки, немцы посылают связных.
Низко пригибаясь к земле, трусливо озираясь по сторонам, фашисты осторожно поднимаются по тропе на гору. Но никто из них не возвращается обратно.
Евгений попрежнему ждет.
Из станицы выезжают машины. Они битком набиты автоматчиками. Одна из машин случайно натыкается на стрелковое прикрытие партизан и открывает огонь. В ответ из кустов бьет в упор пулемет Евгения. Машина круто поворачивает и уходит в станицу. На дороге остаются трупы фашистов.
Вдали раздается лязг гусениц — это фашистская танкетка идет в атаку на партизан;
Евгений, оставив прикрытие в кустах, быстро ползет с Геней туда, где дорога делает крутой поворот.
Танкетка подходит все ближе и ближе. В окуляр винтовки на секунду попадает смотровая щель водителя. Евгений спускает курок. Танкетка вздрагивает, теряет управление, на повороте сходит с дороги, ударяется о дерево и останавливается.
Тишина.
Медленно поднимается стальной колпак. Над люком испуганное лицо пулеметчика. Геня бьет из карабина. Стальной колпак с шумом захлопывается.
И снова тишина.
Братья, подождав в кустах, подбегают к танкетке, и, порядком повозившись, открывают наконец колпаки. Каждый вытаскивает «своего». Водителю пуля угодила в переносицу.
Геня ныряет в люк. На месте водителя он чувствует себя как дома. Здесь всё точь-в-точь так, как сказано в справочнике из отцовской библиотеки и как видел он на танкодроме в Краснодаре.
Геня пробует мотор, рычаги — все в порядке.
Наконец-то сбылась его заветная мечта: у него настоящая боевая машина!
Геня не в силах ждать.
— Женя, можно сейчас туда… в Смоленскую?
Евгений решается: оттаскивает мертвых немцев в кусты, залезает в люк, проверяет пулемет, и танкетка, с трудом выбравшись на дорогу, полным ходом идет в станицу, занятую немцами, благополучно минует заставу и останавливается у крыльца штаба.
Геня дает продолжительный гудок. Из дверей выскакивают немецкие офицеры. Геня медлит несколько секунд — пусть побольше соберется фрицев! — потом открывает люк, встает во весь рост и, что-то крикнув по-немецки, снова быстро садится на свое место водителя к резко бросает танкетку в толпу.
С минуту длится избиение немцев у крыльца их штаба: танкетка давит своими гусеницами растерявшихся фашистов, бьет, не умолкая, пулемет Евгения. Но из окна уже летит первая граната. За ней вторая, третья, четвертая… Пули цокают о броню танкетки.
Евгений переносит огонь на окна.
— Геня, полный вперед!
Танкетка мчится по улицам. Уже видна околица. Сейчас Геня вырвется из станицы на дорогу, в кусты, а там ищи ветра в поле! Но из заставы длинной очередью ударяет тяжелый немецкий пулемет.
Бронебойная пуля поражает бак. Танкетка вспыхивает. От едкого дыма перехватывает дыхание. Загорается одежда. Но Геня не может расстаться с танкеткой. Он увеличивает скорость до предела: быть может, ветер собьет огонь.
Пламя вспыхивает еще ярче.
— Стой, Геня! — приказывает Евгений.
За околицей братья быстро открывают люки. Они катаются по земле — тушат горящую одежду.
— Скорей, Геня! Скорей! — торопит Евгений.
Но Геня медлит. Он оглядывается назад. На дороге пылает его танкетка, его заветная боевая машина…
Через час им одним знакомыми тропами братья приходят в условленное место, где еще ночью был намечен сбор.
Рассказывать некогда. Партизаны быстро идут в горы. А за ними в кустах — там, где еще недавно лежала партизанская засада и валяются на дороге трупы немецких автоматчиков, — воют и рвутся фашистские мины.
