Почему ей это важно? Но ей важно. Чем больше она узнает Максимо как человека, тем больше ей хочется… понять его. Это нормально. Он – отец ее ребенка. Конечно, она хочет его понять.
Лимузин остановился на набережной, где расположились бутики всемирно известных брендов. Шофер открыл дверцу, и Изабелла вышла, Элисон – за ней. Море шумело всего в нескольких ярдах от магазинов, и соленый морской воздух совершил чудо: у Элисон прекратилась тошнота. Магазины располагались в старинных особняках, фасады которых выходят на набережную, в самом конце улицы возвышалось новое казино, не столь блистательное, как в Лас-Вегасе, более сдержанное, и оно не диссонировало с другими домами.
Модно одетые женщины прогуливались по мощенным булыжником дорожкам, пили кофе за столиками кафе. Они словно сошли со страниц гламурных журналов.
– Принцесса Изабелла! – Обе, Изабелла и Элисон, повернулись на крик. Вспышка, еще одна.
Толпа, вооруженная фотокамерами, микрофонами и диктофонами, бегом устремилась к лимузину.
– Вы Элисон Уитмен? Невеста принца Максимо Росси?
– Почему такая скоропалительная свадьба?
– Вас не волнует, что вы не столь эффектны, как его первая жена?
– Как он в постели?
Вопросы – град вопросов – посыпались на Элисон со всех сторон, папарацци надвигались, оттесняя их с Изабеллой к дверце лимузина.
– Отойдите! – закричала Элисон, испугавшись, что ее раздавят. Она испугалась за ребенка. Но папарацци было не остановить.
Изабелле удалось открыть дверцу и скрыться внутри, и Элисон проскользнула следом за ней.
– Езжайте! – приказала Изабелла шоферу, стуча по перегородке между передними и задними сиденьями. – Неудивительно, что мне не разрешают ходить по магазинам.
– Это… кошмар. – Элисон откинулась на сиденье. Такого она не ожидала. Не могла предположить, что подобное ждет ее в браке с Максимо. Ей хотелось плакать. Все идет не так, как она себе представляла. Только сейчас до нее дошло, как сильно ей предстоит изменить свою жизнь ради того, чтобы у ее ребенка был отец.
Изабелла погрустнела.
– С Максом и Селеной все было точно так же. Репортеры не отпускали их ни на шаг.
«Это теперь и твоя жизнь», – пронеслось у нее в голове.
Она положила ладонь на живот, чтобы унять дрожь. Ей страшно.
Изабелла быстро набрала номер на сотовом телефоне.
– Макс! – закричала она. – На нас накинулись папарацци. – И бросила на Элисон косой взгляд. – Я хотела пройтись по магазинам. Я не думала…
Элисон слышала приглушенную злую тираду, которую Максимо обрушил на сестру. Изабелла морщилась, пока он орал на нее.
– С Элисон все в порядке. И с ребенком тоже, я уверена. Мы скоро приедем.
Изабелла отключила телефон.
– Я никогда не слышала, чтобы он так разговаривал. Он, должно быть, очень вас любит.
У Элисон сжалось сердце, внутри разлилась жгучая боль, образовалась пустота, которую нужно заполнить. Но чем? Она не знала.
Ложь. Ей кажется, что она уже знает, чем именно заполнить, но боится признаться в этом себе.
Когда они вернулись в замок, Максимо встречал их на лестнице, нервно расхаживая по широкой площадке. Выражение лица предвещало грозу.
– Изабелла, ты повела себя недопустимо, глупо и по-детски, – прорычал он. – Вы обе могли пострадать.
– Я не знала, что так будет! – оправдывалась Изабелла. – Откуда мне знать? Меня никуда не пускают!
Он выдохнул и немного смягчился.
– Из каких изданий были эти репортеры? – спросил он. – Я позабочусь, чтобы те, кто отвечает за это, попали в тюрьму.
Изабелла покачала головой:
– Они не сообщили нам, кто их работодатель.
– Максимо, они просто делали свою работу, – вмешалась Элисон. – Не надо никого отправлять в тюрьму. С нами все в порядке. Было страшно, но они не собирались делать нам ничего плохого.
– Я не потерплю никакой грязной прессы в своей стране, – заявил он. – Если репортер хочет сделать фотографии – пожалуйста. Но нет никакого оправдания тому, чтобы преследовать двух беззащитных женщин. Не важно, собирались они сделать что-нибудь плохое или нет. Но они могли это сделать – мне этого достаточно.
Элисон взяла его за руку, чтобы унять гнев.
– С нами все хорошо. И с ребенком все хорошо.
