Перелет на остров Марис был недолгим. Маленький самолет приземлился на травянистом, похожем на мох поле спустя всего десять минут. Остров был не таким гористым, как Туран, пляж белого песка переходил в обширные поля и густые оливковые рощи.
Когда они вышли из самолета, то не увидели никаких поджидавших автомобилей.
Большую часть полета Максимо провел в разговорах по телефону, давая деловые указания, пока он будет находиться на расстоянии от Турана. А Элисон весь полет тряслась от волнения. И возбуждения? Нет. Просто она волновалась от перспективы остаться с ним один на один в уединенном месте.
– Вы ведь пошутили насчет медового месяца? – спросила она.
Он повернулся к ней. Темные глаза прожгли ее насквозь.
– Я обещал, что не буду навязывать себя вам, Элисон, но я не говорил, что не стану обольщать вас.
У нее сердце сначала подпрыгнуло, потом провалилось куда-то вниз, в желудок, а поскольку ее в данный момент не мутило, то она не могла отнести этот кульбит на счет беременности.
– Ну, это не… вы не сможете этого сделать.
Он наклонился к ней, и его губы почти коснулись ее губ.
– Что я вам говорил насчет того, чтобы бросать мне вызов?
– Я… – Она не могла отвести глаз от его рта, не могла не податься к нему… совсем чуть-чуть.
А он внезапно отстранился и пошел вперед, словно ничего такого и не говорил.
– Тут недалеко. Вилла сразу за рощей. – Он указал на небольшую рощицу оливковых деревьев прямо перед ними.
Они прошли сквозь низкий кустарник и оказались в ландшафтном парке с каменными дорожками. Большой круглый фонтан находился в центре двора, а за ним трехэтажная вилла с кремовыми оштукатуренными стенами и крышей с желобчатой черепицей.
– Какое великолепие! – Элисон сразу пришло в голову, что Селена наверняка любила это место. Здесь царит идиллия, здесь нет ни дорог, ни городского шума, лишь простор лазурного неба да акры нетронутой земли. Идеальное место для влюбленной парочки, чтобы провести время, посвященное исключительно друг другу. Говорить, смеяться, гулять, любить…
– Селена никогда здесь не была.
Он опять читает ее мысли.
Элисон резко повернула к нему голову, а он засмеялся:
– То, что вы думаете, написано у вас на лице. Вы выглядите печальной. Хотя я все же не понимаю, почему вас так волнует моя покойная жена.
У Элисон веки защипало от слез.
– Просто… у меня есть все, чего она хотела. Неправильно, что я здесь с вами. И ношу ребенка, которого вы оба хотели. Я – не та женщина, чтобы находиться здесь.
Он взял ее за руку, подвел к каменной скамье и усадил с собой рядом… очень близко, так что она боком ощущала его тепло.
– Cara, я не знаю, что ждало бы нас с Селеной в будущем, если бы она осталась жива. Никто из нас не может этого знать. Но я не думаю об этом ребенке так, будто он мог принадлежать Селене. Это наш с вами ребенок. Ваш и мой.
Элисон кисло улыбнулась:
– Я ценю это.
– Как я могу сожалеть о том, что вы носите моего ребенка? Я и мечтать не мог, что это когда-нибудь осуществится. Мой ребенок… Вы вернули мне эту надежду, и я благодарен ошибке в лаборатории. Не будь этого, у меня не появилась бы такая возможность.
Он положил ладонь ей на живот. Он часто это делал, и она уже привыкла радоваться осторожному прикосновению его руки, теплу, разливавшемуся по коже.
Она тоже не может сожалеть об ошибке. Да и как сожалеть? Ей симпатичен Максимо, она уважает его. Она очень довольна, что у ее малыша будет такой отец.
Максимо перевел взгляд на дом:
– Я начал строить виллу незадолго до смерти Селены. Ей совершенно не понравилось это место, и она отказалась сюда приезжать. А я надеялся, что здесь будет наш семейный дом. Но она предпочитала город.
– Мне очень жаль, что вы ее потеряли.
Он заслонил глаза рукой от солнца.
– Я потерял ее задолго до того, как она умерла.
Сколько печали в его сдержанности. И как сильно ей хочется его утешить.
