Помимо воли в голове возникло следующее видение, словно кадры в кино: руки Максимо сжимают женские бедра, ладони накрыли полную грудь, он целует белую изогнутую шею. А волосы… белокурые волосы разметались по подушке. Она растерянно заморгала, и картинка исчезла. Стыд охватил ее. Вот ужас! Она увидела себя любовницей Максимо. Смех да и только. У нее нет желания спать с ним, а он вряд ли захочет уложить в постель двадцативосьмилетнюю девственницу. Есть мужчины, которые приходят в восторг от того, что он – первый у женщины, но Элисон считала, что в ее возрасте это уже выглядит так, будто с ней не все в порядке.
– Очень красиво, – выдавила она.
– Рад, что вам нравится. Вам что-нибудь принести?
К горлу снова подкатила тошнота.
– Да. Соленые крекеры. И какой-нибудь напиток с имбирем, если можно.
Он озабоченно сдвинул брови:
– Вам плохо?
– Мне почти все последнее время плохо.
– Это нормально?
– Обычная утренняя тошнота, хотя у меня это длится чуть ли не целый день. Но для многих женщин это нормально.
– Отдыхайте, – произнес он, словно отдал команду. – Я обо всем распоряжусь.
На Элисон вдруг накатила такая усталость, что сил возражать не было.
– Спасибо.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а Элисон проковыляла к кровати и улеглась поверх покрывала, даже не сняв туфли. Едва успев подумать, какой мягкий матрас, она провалилась в сон.
Когда Максимо спустя полчаса вернулся, Элисон крепко спала. Рука лежала на лице, волосы разметались золотисто-рыжим ореолом. Его взгляд мгновенно остановился на легком колыхании груди в такт дыханию.
Как восхитительно было целовать ее. Он не мог вспомнить, когда в последний раз, всего лишь целуя женщину, он так сильно возбудился. Кажется, это было в невинном подростковом возрасте, а за прошедшие двадцать лет подобного с ним не случалось.
Он не собирался тогда ее целовать. Пока не собирался. Обольщением от Элисон ничего не добьешься. Она живет умом, а не чувствами, поэтому договориться с ней можно только разумными и логичными доводами. Но когда он ее обнимал, то она, немного поколебавшись, не оттолкнула его, он даже ощутил, что ей это приятно.
А сейчас велико было искушение лечь с ней рядом, снова приподнять блузку и коснуться плоского живота, а потом – груди, мягкой, полной. У Максимо заныли зубы от налетевшего желания. Он заставил себя – с огромным трудом – подавить этот сладострастный порыв.
– Элисон, cara. – Он дотронулся до ее обнаженной руки, и его опять прострелило желание. Она такая красивая. Такая не похожая на других женщин, которых он знал или с которыми хотел быть.
Он всегда тяготел к высоким, стройным женщинам. К моделям, актрисам, изящным женщинам со вкусом. А Элисон хоть и была стройной и с тонкой талией, но ее округлые формы и полная грудь так и манили к себе.
И одевается просто и практично, не выставляя напоказ свои прелести. Создается впечатление, что она не придает особого значения нарядам. В первый раз, когда они встретились, у нее был едва заметный макияж, но сегодня она вообще безо всякой косметики. Большинство его знакомых дам начали бы притворно стонать, жалуясь, как ужасно они выглядят без макияжа, тем самым рассчитывая на комплимент. Элисон, видно, это безразлично.
Она пошевелилась, вздохнула, ресницы затрепетали, и необычные глаза медного цвета уставились на него. Пухлые губы дрогнули.
– Вижу, что вы не совсем проснулись, а иначе я не получил бы от вас улыбку, – произнес он.
Она нахмурилась, на лбу появилась морщинка. Охнув, она положила руку на живот.
– С вами все хорошо? – испугался он.
– Да, все замечательно. Ну, если не считать того, что меня тошнит, а во рту пересохло.
– Вот поэтому я и принес вам то, что вы просили. – Он указал на поднос, который поставил около нее.
Морщинка углубилась, а губы продолжали улыбаться.
– Вы принесли мне крекеры и имбирный эль?
Он взял с подноса бокал на длинной ножке.
– Мой личный повар специально приготовил для вас напиток из свежего имбиря и меда. Хорошо помогает при тошноте.
Она дрожащей рукой взяла у него бокал, поднесла ко рту и сделала глоток. И тут же с облегчением произнесла:
