Девушка несколько раз постучала в комнату Елены и, не дождавшись ответа, все же решилась войти. Не только гардины, но и плотные шелковые шторы были сдвинуты. Глубокий мрак и мертвая тишина смутили Елизавету, и она собралась покинуть комнату, как вдруг раздался слабый голос Елены. Она лежала в кресле в глубине комнаты, зарывшись головой в подушки.
— Ах, милое дитя, — проговорила она, положив свои холодные влажные руки на руку Елизаветы, — у меня был нервный припадок. Никто этого не заметил, и я чувствовала себя такой заброшенной в этой комнате. Пожалуйста, откройте окно, мне нужен воздух, теплый свежий воздух.
Елизавета тотчас же исполнила ее желание. А когда дневной свет упал на бледное лицо Елены, стало заметно, что у нее заплаканные глаза.
Солнечные лучи, осветившие комнату, тут же взбодрили Елену, чего Елизавета не ожидала. Она сильно испугалась, когда вдруг из угла послышался резкий крик. Там качался на кольце белоснежный какаду с высоким темным хохолком.
— Боже, это ужасно! — воскликнула Елена, затыкая уши. — Эта отвратительная птица сильно раздражает меня!
Взор Елизаветы с удивлением остановился на маленьком чужестранце и скользнул по комнате, напоминавшей базар. На всех столах и стульях лежали богатые ткани, шали, книги в дорогих переплетах и различные принадлежности туалета. Елена, проследив за взглядом Елизаветы, отрывисто проговорила:
— Это все подарки моего брата, который вчера неожиданно вернулся.
Как холодно при этом звучал ее голос! На ее заплаканном лице не было и тени радости, кротость сменилась досадой и даже гневом.
Елизавета молча наклонилась и подняла букет чудных, уже почти завядших камелий, лежавший на полу.
— Ах да! — проговорила Елена, поднимаясь. — Это утренний привет моего брата. Букет упал со стола и был забыт. Пожалуйста, поставьте его в вазу.
— Бедные цветочки! — вполголоса произнесла Елизавета, расправляя поникшие лепестки. — Распускаясь, они и не подозревали, что попадут в такую холодную атмосферу.
Елена испытующе взглянула на девушку, и в ее взоре отразилось раскаяние.
— Поставьте цветы на окно, там больше воздуха, они, может быть, оживут, — шепнула она. — О боже! — Она опустилась в кресло. — Он чудесный человек, но его появление нарушает гармонию нашей жизни.
Елизавета недоверчиво взглянула на Елену, полулежавшую в кресле с таким видом, будто судьба послала ей самое тяжкое испытание. Девушка и вчера не могла себе объяснить поведение Елены, сегодня же она была подавлена, осознав, насколько странен и непонятен ее характер. Куда так внезапно исчезло чувство глубокой благодарности, с которым Елена обычно говорила о своем брате? Неужели нежность, как казалось, переполнявшая ее сердце, могла так быстро испариться, и она злилась теперь из-за того, что должно было стать для нее радостным событием? И если даже прибывший не симпатизировал тем людям, в окружении которых Елена чувствовала себя счастливой, если даже он противился исполнению ее желаний, то неужели же между ними так скоро могло наступить охлаждение, а то и озлобление? Елизавета вдруг почувствовала глубокую жалость к человеку, который плавал по далеким морям, путешествовал по разным странам, а возвратившись домой после долгого отсутствия, стал неким разрушительным элементом. Как глубоко должно было затронуть его то обстоятельство, что вместо сердечного приема он нашел в сердце своей сестры лишь безразличие и холод!
Рассуждая так, девушка поправляла цветы в вазе. Она никак не отреагировала на страстную речь Елены, беспощадно обвинявшей брата. Последняя, очевидно, сама почувствовала, что зашла слишком далеко, и совершенно другим тоном попросила Елизавету сесть и немного поболтать с нею.
В эту минуту дверь с шумом распахнулась и на пороге показалась женская фигура. Елизавета с трудом узнала в этой женщине баронессу Лессен. Ее белые волосы, обычно тщательно причесанные, падали из-под утреннего чепчика на лоб. Лицо было покрыто красными пятнами. Взгляд ее утратил обычное выражение гордой самоуверенности. Какой же ничтожной казалась она теперь!
— Ах, Елена! — взволнованно воскликнула она, не замечая Елизаветы. — Рудольф только что позвал к себе несчастного Линке. Он так сердится и кричит на беднягу, что слышно в дальнем углу двора. Господи!.. Я чувствую себя такой несчастной! Сегодняшнее утро совсем убило меня, я еле держусь на ногах. Я не смогла больше выносить такую несправедливость и укрылась здесь. Рушится все то, что я с таким трудом создавала во имя Господа! И нужно же было такому случиться, что Эмиль уехал в Оденбург! Мы покинуты и одиноки, дорогая Елена! — И баронесса обвила обеими руками шею девушки.
