Черный наряд выгодно оттенял ее золотистые волосы, нежную кожу, пухлые губки и большие голубые глаза. Девушка была маленького роста и едва доходила Эмме до плеча. Прямо как дорогая кукла, которых видишь в витринах фешенебельных магазинов. Но выражение лица у нее было отнюдь не кукольное, а своевольное и негодующее.
Эмма пошла к дому. Нисколько не смущенная собственным странным обличьем, девушка вперила в Эмму испытующий взгляд.
— Вы идете в гости к ней? — спросила незнакомка, когда ей стало ясно, что Эмма направляется к двери дома Уэрхемов.
— К кому к «ней»? — озадаченно спросила Эмма.
Девушка была явно не из тех, которые заговаривают на улице с незнакомыми людьми. И ее модный наряд, и выговор говорили о том, что она — барышня из аристократической семьи, где дочерей воспитывают очень строго.
— К новой баронессе Сент-Моур, — ответила девушка с таким видом, будто ей противно произносить эти слова.
— Нет, я…
— А я иду к ней, — перебила ее девушка. — Мне безразлично, что будут говорить. Я скажу ей прямо в лицо, что она погубила мою жизнь.
И она взмахнула букетом. Засохший цветок упал на мостовую.
— Погубила? — нахмурившись, переспросила Эмма.
— Он собирался сделать предложение мне, — заговорила девушка. — Я в этом не сомневаюсь, что бы там ни говорила мама. По поведению поклонника всегда можно понять его намерения. Но умерла бабушка, нам пришлось уехать на несколько недель в поместье, и тут появилась эта жуткая особа и заманила его в свои сети.
— Заманила? — переспросила Эмма.
— Да! — У девушки искривился рот, как у ребенка, который собирается заплакать. — Подумать только — вдова, старуха. Да, небось, еще толстая и безобразная.
Девушка опять махнула букетом, и на землю упало еще несколько сухих лепестков.
— Он собирался сделать вам предложение? — спросила Эмма.
— Да! Он танцевал со мной на балу у Бойнтонов и на двух танцевальных вечерах в Олмеке. Сюзен сказала, что он в меня влюблен.
Ясно, это одна из девиц, которых подсовывала Колину мать.
— А вы тоже в него влюбились? — спросила Эмма.
— Я люблю его без памяти! — страстно воскликнула девушка. — И никогда не полюблю другого! Я просто зачахну и умру с горя. — Она прижала свободную руку к груди. Ее кукольные голубые глаза метали молнии. — И я так и скажу этой… особе, которая его у меня украла.
Несмотря на все их несходство, эта девушка почему-то напомнила Эмме ту, что так же страстно влюбилась в Эдварда Тарранта и вышла за него замуж.
— Как вас зовут? — спросила она.
Девушка растерянно замигала глазами, словно наконец осознав, что изливает душу совершенно незнакомой женщине.
— Мэри, — ответила она. — Леди Мэри Дакр.
Эмма стала поспешно припоминать людей, с которыми ее знакомили за последние дни. Значит, эта барышня — дочь герцога. Очень знатная и богатая семья. Конечно, она была подходящей партией для Колина. Именно о такой невестке и мечтала его мать.
— А я баронесса Сент-Моур, — сказала она.
Девушка изумленно воззрилась на нее.
— Вы? — Она смотрела на Эмму так, словно только сейчас ее по-настоящему увидела. Серебристо-светлые волосы, прелестное лицо, элегантная манера держаться. — Но вы вовсе не толстая и не… — Девушка прикусила нижнюю губу и замолчала.
Эмма пожала плечами. Что тут скажешь? Леди Мэри, впрочем, быстро пришла в себя и впилась в Эмму жадным взглядом.
— Вы блондинка, как и я, — наконец сказала она, словно это многое объясняло.
Эмма молчала.
— Но вы чересчур высокая, — удовлетворенно добавила леди Мэри. — И волосы у вас не золотистые.
«Кроме себя, никого не видит и знать не хочет», — подумала Эмма.
Леди Мэри принялась одну за другой перебирать все черты Эммы и в каждой находила какой-нибудь недостаток.
— А это вам! — трагическим тоном провозгласила она и сунула в руки Эммы засохший букет. — Это символ моих поруганных надежд.
И леди Мэри издала звук, похожий на подавленное рыдание. Эмма смотрела на увядшие цветы, с трудом сдерживая улыбку.
— Что ж, это весьма подобающий дар, — не удержавшись, сказала она.
Девушка выпрямилась и вскинула голову.
— Эти цветы мне подарил он! — сообщила она Эмме, взмахнув золотистыми кудряшками.
