— А ты что мне жена или теща, — разозлился Сойк, — чтобы перед тобой отчитываться?
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Молодые люди сидели в разных углах, не глядя друг на друга, словно исчерпав в этом словесном сражении все запасы энергии.
Первым нарушил молчание Грехем.
— Нам надо подумать, — сказал он. — Не ссориться, а лучше подумать. Мы попали в беду и должны держаться вместе, а не топить один другого.
Он поднялся.
— А сейчас самое лучшее — разойтись. Что ж, придется провести сегодняшнюю ночь в своих кабинетах.
— Это не самый лучший вариант, — заметил Ленгли.
— А что нам еще остается? — грустно улыбнулся Сойк.
Они молча кивнули друг другу и разошлись по комнатам.
…Хэксли остановил магнитофон и перемотал пленку Нажал кнопку воспроизведения и внимательно прослушал весь разговор от начала до конца.
Потом еще раз. И еще.
Надолго задумался. Затем достал из ящика стола ножницы и снова включил магнитофон.
Теоретики молча разошлись по своим комнатам. Однако вскоре в гостиную вернулся Ленгли, Быстрым шагом он подошел к двери, ведущей в кабинет Хэксли, но она оказалась заперта.
Ленгли постучал, за дверью было тихо. Он постучал еще раз, сильнее и почти сразу же, не дожидаясь, принялся дубасить в дверь кулаком.
Дверь резко отворилась, на пороге стоял Хэксли.
— В чем дело? — спросил он сухо.
— Вы и в самом деле заперли нас, как провинившихся мальчишек, — сдерживая ярость, произнес Ленгли.
— Вы принесли мне пропавшее решение? — ледяным тоном осведомился Хэксли.
— В этом случае я, вероятно, предпочел бы не поднимать столько шума, — усмехнулся теоретик.
— Что же вы хотите?
— Вы обещали сообщить женам моих товарищей. Но у меня, как вы понимаете, иная ситуация. Словом, я хочу позвонить одной моей знакомой.
— Нет! — отрезал Хэксли.
— Но чего вы боитесь, шеф? — искренне удивился Ленгли. — Не могу же я по телефону передать эти бумажки, даже если бы они и были у меня. Чего же вы боитесь?
— Всего.
— Ну, тогда позвоните ей сами. Скажите, что завтра я не смогу с ней встретиться. Она — хорошая девушка и мне не хотелось бы поссориться с ней из-за вашего Девидса.
— Он умер, — сухо напомнил Хэксли.
Ленгли смутился.
— Простите. Я просто еще не свыкся с этой мыслью.
— Хорошо, запишите телефон.
Ленгли чиркнул несколько слов на листке, вырванном из записной книжки, и протянул его Хэксли. Тот взял листок и подозрительно посмотрел на теоретика.
— А почему вы так уверены в том, что завтра не сможете с ней встретиться? Ведь если решение будет возвращено, я отпущу вас на все четыре стороны.
— Не пытайтесь поймать меня столь грубым способом, — пренебрежительно усмехнулся Ленгли. — Я не знаю, кто и когда возвратит вам это проклятое решение И именно поэтому предпочитаю предупредить заранее. А если завтра я окажусь на свободе, я ее уж как-нибудь разыщу, будьте покойны.
— На этот счет я совершенно спокоен, — без всякого выражения сказал Хэксли и, отступив на шаг, закрыл за собой дверь. Слышно было, как в замке повернулся ключ…
Вернувшись в свою комнату, Ленгли открыл стенной шкаф и достал из его глубины маленький транзисторный телевизор. Поставив его на письменный стол, он покрутил переключатель программ и, отыскав нужную передачу, погрузился в перипетии очередного футбольного матча.
Некоторое время гостиная была пуста, потом из комнаты, соседней с комнатой Ленгли, вышел Сигрен Неслышными шагами он подошел к одной из дверей и тихо постучал. На пороге появилгя Грехем.
— Это ты, Сигрен? — сказал он, не проявляя особого удивления. — Заходи.
Сигрен присел на краешек дивана.
— Извини, Грехем. Я просто не мог оставаться один. С Ленгли мы как-то далеки… А Сойк… Ты же знаешь — я постоянный объект его шуточек.
— На Сойка не следует обижаться, — примиряюще сказал Грехем — Он хороший парень. Правда, он любит подтрунивать над другими, но поверь, это не со зла. Просто сам ни на кого никогда не обижается, и ему в голову не приходит, что могут обидеться другие.
— Да, у него счастливый характер, — с завистью отозвался Сигрен.
И надолго замолчал.
Грехем тоже сидел молча, не пытаясь завязать разговор.
