Курейка была маленьким «станом», затерявшимся за Полярным кругом в огромной «туруханской пустыне». Не считая старой, покосившейся и заброшенной избы Якова Тарасеева, в Курейке было восемь домов. В этих избах жили 67 человек, по 8—9 в каждой. «Это, — вспоминала бывшая ссыльная В. Швейцер, — самое северное поселение Туруханского края. Про Курейку можно было без преувеличения сказать, что она находится на краю земли. Зима длится здесь 8—9 месяцев, и зимняя ночь тянется круглые сутки. Здесь никогда не произрастали хлеба и овощи. Тундра... Человек при 65-градусном морозе ютился в юрте».
Оказавшись в этом глухом месте, где нетрудно потерять даже счет времени, Иосиф Джугашвили 16 марта отправил на имя начальника Главного тюремного управления заявление с просьбой вернуть ему часы, изъятые во время пребывания в петербургском доме предварительного заключения.
Итак, прибыв в Курейку, ссыльные поселились на квартире Тарасеевых. Однако вместе они прожили недолго. И антагонисты Сталина — недоброжелатели, рисующие его образ только черными красками, — описывая туруханской период вождя, не преминут сделать ссылку на Якова Свердлова, жаловавшегося в письмах жене на «невыносимость в личном общении» с товарищем.
Но можно ли доверять молодому партийному работнику — «товарищу Андрею» — в такой оценке? Так ли уж «свят и безгрешен» Янош Соломон Мовшевич, канонизированный партийной пропагандой в образе Якова Михайловича Свердлова? В чем действительная причина взаимного охлаждения двух ссыльных?
Идиотских версий вокруг этой истории много. Среди них и такая: якобы Сталин кормил соседа из миски, из которой ела его собака (кстати, собаки в это время у него еще не было); по другой — он «отбирал у Свердлова тарелку с супом». Авторы, не опускающиеся до деградации, считают, будто предпосылкой конфликта стало то, что Иосиф Джугашвили, «не приученный» холостяцкой аскетической жизнью нелегала к «домашнему хозяйству», переложил на товарища заботы: «пилить дрова, носить воду, мыть посуду...». При этом все ссылаются на письма Свердлова.
Да, уже через полторы недели после поселения в заброшенном стане Свердлов 22 марта написал своей приятельнице Л.И. Бессер: «Устроился я на новом месте значительно хуже. Одно то уже, что я живу не один в комнате. Нас двое. Со мною грузин Джугашвили, старый знакомый, с кот(орым) мы встречались в ссылке, другой ссылке. Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни. Я же сторонник минимального порядка (курсив мой. — К.Р.). На этой почве нервничаю иногда. Но это не так важно. Гораздо хуже то, что нет изоляции от хозяев. Комната примыкает к хозяйской и не имеет отдельного хода. У хозяев — ребята. Естественно, торчат часами у нас. Иногда мешают».
Претензии Свердлова к соседу невразумительны и туманны. Но если взять на веру, что причиной конфликта стала «лень» соседа, то в действительности все обстояло как раз наоборот. Иосиф, приученный матерью к порядку и не избалованный семейной жизнью, все делал сам. Словно отвергая появление подобных инсинуаций, стражник Мерзляков свидетельствовал: «Пищу готовил И.В. Сталин исключительно сам».
Но из текста письма вытекает, что как раз «сторонник минимального порядка» признается в склонности не обременять себя домашними заботами. Впрочем, неряшливость в быту, вообще, характерная черта многих евреев. Поэтому не Джугашвили, а обленившийся сосед мог попытаться переложить все «домашние» заботы на товарища. И, возможно, «индивидуализм хорошего парня» заключался в том, что, не желая выполнять роль «слуги», он предлагал товарищу делать часть работы, и эта настойчивость «нервировала» Якова.
В любом случае очевидно, что ярко выраженным индивидуализмом отличался именно Свердлов. Лишенный возможности уединения в условиях ссылки, он жалуется в письме на местных жителей; особенно на детей, проявлявших наивное любопытство к постороннему человеку. «Они приходят, — пишет Свердлов, — усаживаются и сидят молча около получаса, потом вдруг встают и говорят: «Ну, я должен идти, до свидания!» Как только один уходит, тут же появляется другой, и все повторяется. Как будто нарочно они приходят вечером, в самое лучшее время для чтения».
