Одним из первых, кого он отыскал в Петербурге, стал большевик С. Тодрия. Перебравшийся к этому времени вместе с женой с Кавказа в столицу, земляк Иосифа занимался в организации связями по конспиративным квартирам и нелегальными типографиями. Позже В.Л. Швейцер вспоминала: «Рано утром ко мне на явку (на Высшие женские курсы профессора Раева, Гороховая, 20) забежал Сильвестр Тодрия, он сообщил мне о приезде товарища Сталина-Кобы и передал задание устроить (его) встречу с Полетаевым».
Вера Лазаревна Швейцер, которой Тодрия «передал» Иосифа Джугашвили, осуществляла контакт представителей большевистского ЦК — И.Ф. Дубровинского и В.П. Ногина — с организациями в России и фракцией РСДРП в 3-й Госдуме. В тот же день на квартире члена III Государственной думы Полетаева состоялось совещание. Вопрос был согласован, и Полетаев взялся довести предложения Джугашвили до Ленина. Казалось бы, Иосиф Джугашвили мог быть удовлетворен, но посещение Петербурга оставило у него разочарование.
Оно проистекало от того, что, пока он находился в тюрьме и ссылке, спад революционных настроений в общественной среде перешел в кризис; и в столице он застал полную растерянность социал-демократов. Многие члены руководства находились в царских застенках, районные партийные комитеты бездействовали, некоторые вообще прекратили работу.
Кстати, власти имели полное представление о критическом положении дел в среде революционной оппозиции. Еще в конце 1908 года в аналитической записке Департамента полиции по поводу состояния организаций РСДРП в Петербурге отмечалось: «После общего упадка работы с весны текущего года, когда были арестованы многие члены Центрального и партийных комитетов и многие районные работники, работа в районах почти прекратилась, все лето прошло при крайне пониженном настроении».
Получив заверения в поддержке, Иосиф Джугашвили 7 июля выехал на Кавказ. Он уезжал неудовлетворенным, но если бы ему удалось взглянуть на картину, которую рисовали аналитические полицейские перья, то его впечатление от упадка деятельности партии было бы еще более удручающим. Делая подробный разбор состояния антиправительственной партии, специалисты Департамента полиции отмечали:
«Невский район. Существует районный комитет и исполнительная комиссия, которая собирается очень редко... Петербургский район. С марта месяца, после провала, работы нет совершенно... Городской район. Работы большевиков совершенно нет. Меньшевики, руководящие районом, ведут работу просветительную и занялись проповедью легальной рабочей партии, ведя открытую агитацию против партии и, в частности, против Центрального и партийного комитетов... Московский район. Работа с зимы не налаживается. Связи с ЦК нет. Настроение угнетенное...» Подобным образом характеризовались и другие районы.
Общее заключение полицейского документа: «Работа местной социал-демократической организации крайне ослаблена — нет профессионалов, равно средств, хотя бы немного приличной техники...» Впрочем, спад деятельности РСДРП наблюдался не только в столице. В таком же положении пребывали и другие организации. Более того, кризис, охвативший духовную и политическую атмосферу России, шумно отозвался и в руководящих партийных центрах за границей.
Там в рядах оппозиции откровенно царили разброд и шатание. Еще в январе 1908 года меньшевики Мартов, Дан и Аксельрод, проведя в Женеве конференцию, создали новый заграничный орган, газету «Голос социал-демократа». На его страницах появились призывы к демонтажу партийных органов, включая ЦК, и переходу только к чисто легальной деятельности. Приверженцы этой идеи получили название ликвидаторов.
В среде большевиков появилась обратная точка зрения. Ее сторонники, именовавшиеся отзовистами, требовали сделать все наоборот: отказаться от всех форм легальной работы, отозвать депутатов от РСДРП из Государственной думы и, уйдя в подполье, начать подготовку к новому революционному выступлению. Подобную позицию заняла группа большевиков: Шканцер, Покровский, Алексинский, Луначарский, Лядов, именовавшиеся ультиматистами. Но отзыв депутатов из думы они предусматривали в том случае, если те не заявят о беспрекословном подчинении распоряжениям ЦК.
