— Что начинать? — скрипота в его голосе сделалась трагической.
— Не нервничай, и не зли меня. Отвечай на вопросы. Первый будет такой: как называется организация, к которой ты принадлежишь?
Он затравленно огляделся.
— Прямо здесь?
— Почему бы нет?
— И ты меня отпустишь?
— Почему бы нет?
— Дай мне слово, что отпустишь?
— Почему бы нет?
Решив, что я над ним издеваюсь, он опустил голову и тяжело задышал. Решается. Решится.
— Я тебе помогу. Фирма, к которой ты принадлежишь, государственная?
Он кивнул.
— Тайная, государственная служба?
Он снова кивнул.
— Ты офицер этой службы?
— Майор.
— А на меня, тогда, возле дома, напали наоборот не милиционеры, а бандиты, переодетые милиционерами?
Вздох согласия.
— На меня их навел тот же самый человек, который до этого навел на меня вас?
— Да.
— Он узнал, что вы меня не убили, а законсервировали и решил довести дело до конца?
— Не знаю, наверное так.
— А это не та банда, которой несколько раньше тот самый человек передал мою сестру?
Роберт поднял на меня глаза. Я не был уверен, что он знает ответ на этот вопрос, но решил нажать.
— Отвечай. Это будет первый настоящий ответ, до этого ты просто соглашался с тем, что говорил я. На жизнь ты еще себе не заработал.
— Мне кажется, да. Это та самая банда, которая прячет твою сестру.
— Тогда последний к тебе вопрос, кто бандою этой руководит, и где руководитель этот проживает?
— Это два вопроса.
— Придется, значит, ответить на два.
Он снова рухнул головой на колени. Я попытался его поддержать.
— Не бойся, об этом никто не узнает.
Он захихикал, не поднимая головы.
— Узнают, все, все узнают. Напрасно ты считаешь нас дураками.
Мне не понравилась эта вспышка мундирной гордости.
— Или ты будешь говорить…
Открылась дверь вагона и вошел контролер. Билетов у нас, конечно, не было. Я напрягся, и все время, пока толстая тетка в черном мундире приближалась к нам, внимательно в нее всматривался.
— Нет билетов? — спросила она скучным голосом, — штраф.
Я не торопясь достал деньги и заплатил.
— Что это с ним? — спросила контролерша, указав на согбенного Роберта.
— Ему стыдно.
127–153
—Ушла?
—Ушла Роберт Игоревич, ушла.
—Тогда вот что, я не скажу тебе, кто этот бандит. Я тебе прошепчу на ухо.
—Только не вздумай меня за это ухо укусить.
Он пересел ко мне, поглядел по сторонам и стал орошать мою ушную раковину своим липким дыханием. Закончив предательское дело, вернулся на свое место и снова огляделся — не подслушивал ли кто. Идиот. Но, честное говоря, меня не столько удивило его поведение, сколько сообщенные им сведения.
—Это же район правительственных дач!
—Вот именно.
—Почему же вы его не арестуете, если вам известна и фамилия и место, где он находится.
Его губы скривила презрительная улыбка, до такой степени наивный задал я вопрос.
—А почему такая странная кличка? Ведь ты же сказал, что он бывший ученый, интеллигентный человек, депутат.
Он пожал плечами.
—Не знаю почему такая, не задумывался.
Кажется, все. Он тоже почувствовал, что дело близится к развязке.
—Не убивай, не калечь, мне и так будет не сладко.
Я приставил к его носу толстый палец, нос расплющился, отчего выражение робертова лица сделалось комическим и безобидным.
—Я тебя запомнил. Ты знаешь, куда бы ты ни скрылся, одного моего слова достаточно…
Он замахал руками.
—Да что ты, я ведь сидел, видел! Я и так напуган, по гроб жизни.
—Твое место у параши.
—Понял, понял.
—Теперь исчезни.
Электричка замедляла ход, приближаясь к станции. Он встал и, ударяясь о спинки сидений, стал отступать к выходу.
—Помни, расстояние между двумя точками не имеет никакого значения.
Выйдя на платформу, он куда–то быстро побежал. Я знал куда — к туалету.
Увидев указатель «На Москву», я усмехнулся. Выясняется, что наше заведение находилось всего в нескольких десятках километрах от столицы. Хотя, ничего нет в этом удивительного, такого как я, разумнее всего, держать под рукой, чтобы прихлопнуть в случае нужды и быстро извлечь, когда понадобится пустить в ход.
17
Попетляв по улицам породистого поселка, черная волга остановилась перед высокими железными воротами. Ворота, также, как и стены из темного кирпича, были украшены острозаточенными, выразительно торчащими прутьями.
