После этих слов у Аллы Викторовны потемнело в глазах, но она внешне очень спокойно закрыла термос, поставила в шкаф и ровным голосом спросила:
– А про какое бешенство идет речь?
– Да ни про какое! – с прежней интонацией возмущения ответила Светлана Романовна. – Притащили какую-то кошку, у кошки обнаружили бешенство, а в журнале регистрации не заполнена графа о том, кто ее принес. Гадали-гадали, пока кто-то там не вспомнил, что приходила женщина, якобы работающая в фармацевтическом училище…
– Звонили из областной ветеринарной станции?
– Да. – Завуч заинтересованно подняла глаза на Аллу Викторовну: – А откуда вы знаете?
– Потому что эта женщина – я.
– Почему так поздно?! – заорал на Реплянко дежурный доктор, пораженный легкомыслием человека, имеющего медицинское образование и к тому же читающего курс «Основы микробиологии» в фармацевтическом училище (об этом Алла Викторовна поведала врачу в первые десять секунд разговора). – Вы что, вообще не соображаете, что делаете?!
– Я-то соображаю, – стараясь держаться как можно спокойнее, ответила Реплянко, помня о том, что в коридоре сидят муж с детьми, не представляющие, в какой они опасности, а значит, она обязана сохранять самообладание.
– Порядок вакцинации знаете? (Алла Викторовна молча кивнула.) Тогда вперед! – скомандовал доктор и вручил назначение, в котором впервые за всю его практику разом числились четыре одинаковые фамилии.
Выйдя из кабинета, Алла сразу же протянула листок мужу и со словами «Не смей сопротивляться!» повела его с собой. По-другому с ним справиться было нельзя: большой поэт не желал прививаться, это отвлекало от творческого процесса, и никакие призывы к здравому смыслу на него не действовали. «Смешно!» – рокотал он и пугал девчонок, изображая корчи и пуская слюни. Особенно счастлива была Лялька, впечатленная лицедейством отца, к которому, кстати, естественным образом присоединилась, скрючив пальцы и вытаращив глаза. И только Марина, тщательно изучившая статью в медицинской энциклопедии, сидела притихшая и сосредоточенная, производя в уме несложные расчеты: сколько прививок? сколько дней?
Выйдя из кабинета, Алла Викторовна внимательно изучила висевшую на информационном стенде сводку по области и, обнаружив какие-то немыслимые цифры, пришла к выводу, что бешенство в этом году приобрело характер настоящей эпидемии: людей кусали лисы, собаки и, разумеется, кошки, в том числе и домашние. По последним статистика была особенно неутешительная: возникало ощущение, что милые домашние животные вступили в сговор по уничтожению хозяев. Внизу сводки приводились данные по смертельным исходам… Алла Викторовна похолодела и вспомнила о Золотаревых. Думать о том, что те скрыли бешенство кошки, не хотелось, Реплянко предпочитала верить людям. Но в данном случае ее смущало другое – странное течение болезни, точнее, нелогично длительное с учетом того, что вирус передался котенку от матери. «А вдруг они выпускают кошку на улицу?» – предположила Алла Викторовна и решила все-таки навестить их на обратном пути из травмпункта. Откуда ей было знать, что вместо этого она с диагнозом «анафилактический шок» окажется в центральной городской больнице?
– Второй клинической смерти, Андрюшенька, я не переживу, – через силу улыбаясь, просипела она мужу, взяв с него слово проконтролировать, чтобы девочки не пропустили ни одной прививки. – И ты! – Алла Викторовна нарочито закатила глаза.
– И я! – с готовностью пообещал поэт, учитывая важность момента.
– И я! Я тоже буду! – с воем поклялась напуганная Лялька, не переставая целовать материнскую руку, свисающую с каталки для перевозки больных.
– Жалобу писать будете? – виновато поинтересовался доктор, не ожидавший, что сестра процедурного кабинета перепутает ампулы, нарушив очередность введения антирабического иммуноглобулина и антирабической вакцины, что, возможно, и привело к анафилактическому шоку у пациента.
– Зачем? – Ответ Реплянко поразил доктора. – Мы же коллеги, ошибиться может каждый.
– Я буду, – встрял поэт, всегда ратовавший за справедливость, но никогда не доводивший ни одного сражения до конца.
