– Нет, конечно, деньги есть, купим пару халатов вон в старом городище побогаче, да сойдем за купцов, попросим показать тех, кто покрепче и из недавно осужденных, и выберем три человека вместе с Варасом.
– Зачем три-то?
– По одному не продают… жадные.
– Ясно.
– С жеребцами-то что делать будем?
– А что?
– Как что, а кормить, поить, обиходить? Много забот с ними.
– А, вот ты о чем.
– Моего можно продать и на фураж и фургон выменять, – вступил в разговор молчавший до этого Талес.
– Решил, значит… ты с нами?
– Нет… просто, он мне не пригодится.
Я обратил внимание, что Талес немного замкнулся и что-то там себе думает.
– Эй, княжий сын… а что это ты удумал, – наклонился к нему и тихо спросил Тарин.
– Завтра к нам князь Палей пожалует, и я поквитаюсь с ним.
– Ну и дурак… Сомневаюсь, что получится, охранители у него ловкие и глазастые, сгинешь бесславно как убивец и разбойник, опозорив при этом память об отце своем.
– Может, это единственная возможность за всю мою жизнь… чтобы отомстить, – обиженно ответил Талес.
Тарин оглянулся на сидящих в дальнем углу казармы других ополченцев и тихо, но как-то более чем настойчиво начал выговаривать Талесу:
– Вот ты княжьих кровей, а ума у тебя, как у стряпухи на постоялом дворе, хоть храбрости и удали не занимать… Убив Палея, ты не отомстишь, ты просто обесчестишь себя и свой славный род, тебя или охранители сразу убьют, или потом с позором казнят. Это судьба сына славного князя Васлена?
Талес молчал, сопел и слушал, а Тарин продолжил:
– Лишить их всего… власти, денег и чести, рассказать людям правду о смерти Васлена и вернуть себе то, что принадлежит по праву рода княжеского. Вот какой должна быть твоя месть!
Тарин откинулся на стену и раскурил трубку, которую он плотно набивал, пока делал внушение Талесу.
– Как же мне это сделать?
– Нам, Талес, нам… Надо только подождать и сделать все с умом.
У Талеса пару раз чуть вздрогнул подбородок, он отвернулся и, уткнувшись в соломенный матрас, чуть слышно почти простонал:
– Сагал…
– Думаю, что и покойный Сагал поддержал бы Тарина, – похлопал я по плечу Талеса.
Он снова сел, развернувшись, к нам и сказал:
– Хорошо… Двадцать лет ждал, подожду еще немного.
– Вот это другое дело, это разумно, – сказал я и потряс флягой, на дне еще плескалось, и я протянул ее Талесу, – расскажи нам свою историю.
– …Сагал рассказывал, – поморщился Талес, сглотнув крепкую настойку, – что отец… после того как княжна умерла, переживал, что не будет наследника рода. Потом он полюбил дочь купца солевара, мою мать… Но сами понимаете, как могла отнестись княжеская знать к их отношениям, которые они скрывали несколько лет, а потом, когда я родился, Васлен объявил всем, что собирается жениться, но никто не знал на ком. Тогда Палей и Талий, два брата, старого богатого рода, которым по решению Совета Хранителей могла перейти власть, отравили отца вином. Отец был сильным… он умер не сразу, а может, и яд был слабым, и он, уже умирая, признался Сагалу, что у него уже есть сын, то есть я, и попросил обо мне позаботиться и воспитать. А потом воевода поднял мятеж, не поверив в смерть отца…
– Ну дальше я знаю, – кивнул Тарин.
Алкоголь на пару с «анестезией» возымел просто убийственный эффект, голова совсем отяжелела, я прилег на топчан и меня как выключили.
Ужас… было ощущение, что я вчера намешал водки, пива и еще черт знает чего. Болела голова и сильно мутило. Открыв глаза, понял, что еще не рассвело, у входа в казарму горела лампадка, на свет которой я побрел, прихватив котелок. Зачерпнул воды из небольшой бочки у входа и вышел на улицу. Свежо… сразу начало знобить. Деревянное строение «туалет типа сортир» находилось у высокого деревянного забора, метрах в ста от казармы, сделав несколько больших глотков, я побрел к нему. После экстренной чистки желудка полегчало, и я пошел обратно…
– Что, друг, перебрал? – раздался голос сзади.
– Угу… – ответил я и, не оборачиваясь, пошел дальше.
– Подожди, посвечу, а то нос расшибешь, – догнал меня караульный с большим масляным фонарем.
– Да не… – хотел было я отказаться и поблагодарить, но вовремя сообразил, что я хорошо вижу в темноте, а вот это знать не нужно окружающим, – Да, неплохо было бы.
