Разбудил меня то ли горн, то ли рог… звук доносился из-за городских стен. Я сел на топчане, опустив ноги на прохладный пол.
– Это на площади трубят… народ приходит объявления и новости княжества послушать, на седьмой день всегда так, – сказал Тарин, тоже проснувшись и усевшись на топчан, – так что у нас есть время спокойно позавтракать, большинство торговцев все равно пойдут на площадь.
Тарин подошел к двери, открыл ее и подобрал с пола в коридоре уже чистое корыто, и, поставив его на лавку, сказал:
– Иди, умоемся.
Не спеша оделись, я опять влез в сапоги на пару размеров больше, которые начал уже тихо ненавидеть, затянул пояс, закрепил на нем перевязь и накинул жилет – единственная деталь моего гардероба по размеру.
– Ну что, готов? – спросил Тарин, критически посмотрев на меня.
– Да.
– Подожди… вот, лучше накинь, – покопавшись в своем бауле, он бросил мне темно-серого цвета плащ с капюшоном, из материала, напоминающего тонкое шинельное сукно.
– Зачем?
– Не знаю, Никитин, но если я вижу, что одежда на тебе не твоя, то значит и кто-то другой может увидеть, вопросы всякие глупые задавать будет, а то как кто из стражи каменка рядом будет… а нам нужны неприятности?
– Нет.
– Тогда надевай.
Широкие рукава, почти до пят и нет никаких пуговиц или застежек, только на уровне ключиц толстый шнур с крючком с одной стороны и подобие люверса с другой.
– Мне теперь еще шляпу с вот такими полями, – изобразил я круг над головой, – маску, и буду как Зорро.
– Зорро?
– Да, потом как-нибудь расскажу, – улыбнулся я своей неудачной шутке, которую в этом мире никто не поймет.
– Вот, теперь пошли, все что надо взял?
– Да, – ответил я, пощупав карман на жилете, где лежал кошель.
В харчевне на первом этаже постоялого двора не было никого, было заметно, что пол только что вымыт, а у стойки раздачи с мечтательным видом сидела девушка, что вчера приносила воду.
– Здравствуй, Кина, а где Лунген?
– На площадь пошел… вам подать завтрак?
– Да, будь добра.
– Садитесь, сейчас принесу, – ответила она и скрылась в дверном проеме кухни.
Две кружки густой сметаны и тарелка с чем-то хрустящим и сладким через минуту стояла на столе. Вкусно… мне очень понравилось, очень хотел спросить Тарина, что это, но не стал.
Спустя полчаса мы уже входили на рынок.
– Надо в лавку к ювелиру сначала, – сказал я.
– Тебе надо продать эти камни дороже или быстрее и без вопросов?
– Быстрее…
– Тогда пошли, тут недалеко.
Пройдя ряды торговцев тканью и одеждой, мы свернули к небольшому каменному домику с коваными решетками на окошках, которые больше похожи на бойницы. У дверей на низкой лавке сидел здоровяк, стриженный «под горшок» с увесистой дубинкой за поясом, который лишь проводил нас взглядом, когда мы вошли, толкнув тяжелую дверь из толстых досок. Свет внутрь проникал слабо, сырой и терпкий запах сразу ударил в нос.
– Почтенный Салс, ты еще жив? Не придавили тебя еще обманутые покупатели в темном проулке? – хохотнув, громко сказал Тарин.
– Большая Луна хоть и не одаряет меня своим благословенным светом, но шансов выжить у меня больше, чем у тебя, наемник Тарин, – выглянул из двери соседней комнаты плешивый старикан, показав, улыбаясь, гнилые зубы.
– Возможно, возможно, – кивнул Тарин.
– Снова пришел продать трофеи, о которых необязательно кому-то знать?
– Не я, мой друг хочет продать.
– Тарин…
– Не бойся, он мой помощник… так что веди с ним торг как будто со мной.
– Ну… я не знаю, – замялся старик, протерев рукавом лысину, – что у тебя, помощник?
– Вот, – я высыпал на стойку содержимое кошелька, выбрав монеты и ссыпав их обратно, оставив только камни.
Смахнув камни на медное блюдце, Салс подошел к окну и стал разглядывать их при свете.
– Редкие камни, – цокая языком, он катал каждый камень по блюдцу, – из самоцветных пещер в икербских землях…
– Сколько дашь за все? – спросил я.
– Полста золотых ноготков отсыплю и сто серебряных…
– Маловато, – нагло ответил я, даже не представляя, сколько это вообще и в какой валюте.
