Снова закрыв дверь, я поднял с лавки графин… сок, хорошо. Выпив стакан, я разделся по пояс и лег на топчан у стены, на колючее грубое покрывало.
– Ты там что, уснул? Эй, открывай, – вырвал меня из сна голос Тарина и громкий стук в дверь.
– Да, уснул, – ответил я, открыв ему дверь, и уселся опять на топчан, соображая где я и что со мной.
– О, воду принесли… хорошо, – сказал Тарин, раздеваясь по пояс, обнажив мощный накачанный торс с несколькими приличными шрамами и сняв повязку. – Иди, помоги, полей-ка!
Тарин наклонился над корытом, я, черпая воду деревянным черпаком, стал поливать ему на подставленные руки. Тарин помог обмыться и мне, после чего, покопавшись в своем бауле, достал небольшую деревянную шкатулку, усевшись за стол, стал обрабатывать резаную рану на левой груди, которая была, если честно, безобразно зашита какими-то грубыми нитками в несколько швов.
– Оторви лоскут на повязку, – кивнул он на стопку белья, что принесли вместе с водой.
Встряхнув одну из тряпок, надсек ножом край и оторвал «бинт».
– Пойдет? – спросил я.
– Да, в самый раз, теперь смотай, а край намочи.
Смотав «бинт» в рулончик, я намочил кусок сантиметров двадцать в длину и вопросительно посмотрел на Тарина.
– Да, вот этим порошком посыпь, – вынул он из шкатулки маленький кожаный кисет с неприятным запахом, – да много не сыпь… в лавке лекаря все очень дорого… болеть и быть раненным непозволительная роскошь.
Я присыпал край намоченного «бинта» порошком, наложил на рану и перевязал Тарина, как учили… как меня в моем мире учили.
– Ого, да ты повязку сделал лучше нашего сотенного лекаря! Где научился?
– Научился когда-то…
– Там? – кивнул он на мою татуировку.
– И там тоже, – нисколько не соврав, ответил я.
– Ужин! – снова постучали в дверь.
– О! Вовремя, а то у меня уже пусто в животе, как в торбе у нищего, – обрадовался Тарин.
Ужин был сытным… мясо с овощами, которое мы запили вином. После чего Тарин выставил за дверь корыто с водой, разноску с объедками ужина и, закрыв дверь на засов, сказал:
– Всё, завтра много дел… надо спать.
Трехречье, Темные болота. Отряд судейской стражи и Севон
Присев на корточки, Севон разглядывал обезглавленный и обглоданный скелет болотного кота, лежащий на мостках.
– И что ты думаешь? – спросил Севон командира отряда стражи.
– Думаю, что срубили, господин младший хранитель.
– Угу, – вздохнул Севон, – причем не за один раз, потом голову утащили вместе с амулетом.
– Кто же это мог сделать? Охотники?
– Такие отчаянные охотники перевелись уже, Брин… Ты вот выйдешь один на… нет, не болотного кота, хотя бы на дикого кабана?
– Нет, господин, один не пойду.
– Вот и я о том же.
– Господин младший хранитель! Господин… – прибежал со стороны болота запыхавшийся боец стражи, – там… там следы одного… человека.
– Точно человека?
– Ну… эм… похоже, что да… человек это, на мху хорошо след отпечатался.
– Понятно… А со стороны Чистого озера следы двоих. Хм…
– Их трое, что ли, было? – спросил командир стражи.
– Двое, – утвердительно сказал Севон и потыкал острием длинного и узкого ножа в след от протектора трекинговых ботинок, – вот этот странный след… это один и тот же человек.
Севон аккуратно срезал ножом слой мха со следом и положил в деревянный ящик. Потом встал, еще раз все осмотрел вокруг и сказал одному из бойцов:
– А там что, в стороне озера?
– Следы обрываются на границе болот, где и мостки кончаются… вот, тут в десяти шагах нашел, – боец протянул запачканный грязью пластиковый синий цилиндрик с донышком из желтого металла с одной стороны.
– Что это?
– Не знаю… тут меж досок на мостках застряло. Блестит, но вроде не золото.
– Ладно, давай сюда, – Севон забрал гильзу, и тоже положил ее в ящик, после чего поднял ящик с мостков и сказал: – Отнеси это в лодку, да аккуратно!
– Слушаюсь, – ответил боец.
– Брин, а кто там, у чистого озера живет?
– Ту т много кто живет на берегу.
– Кто живет поблизости от этого места?
– Сейчас, – Брин достал из деревянного тубуса рулон плотной бумаги, завернул и, внимательно посмотрев, ответил: – Кузнец Варас с дочерью, и тут недалеко его сестра живет… Она из этих… ну кто суд прошел.
