К моменту перемирия, которое было объявлено 11 августа, на советской территории не было больше ни одного японского солдата. Японцы попытались было в самый последний момент выдвинуться вперед на нашу территорию, накапливаясь за камнями сопки Заозерной. Они воспользовались тем, что огонь с нашей стороны был прекращен ввиду начавшегося перемирия. Однако настойчивая позиция нашего командования заставила японцев уважать заключенное, соглашение и отойти на линию, которую они занимали до перемирия.
Сейчас мы уверенно держим в своих руках отвоеванные сопки, политые кровью сынов социалистической родины, павших на защите советских границ.
Красноармеец Л. Антипов
Грозные атаки
Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Солнце вырвалось из-за туч. Пустынные улицы поселка оживились. Слышны смех и говор. Курсант Панченко подошел к окну и открыл его. В класс ворвались прохлада и аромат газона.
Панченко, улыбаясь, смотрел на улицу, на деревья, на цветы газона, раскинутого возле окна казармы, на траву, омытую дождем.
Ему было особенно радостно в это свежее утро. Сегодня он получил письмо от родных, но еще не вскрывал его: решил прочитать после окончания занятий. Было приятно сознавать, что вот здесь, в левом кармане гимнастерки, лежит конверт, в котором заключены слова и мысли близких, дорогих. Панченко потрогал карман и снова улыбнулся. Он окинул взглядом долину с ее свежей зеленью и внимательно посмотрел на сопки, синим бордюром обрамляющие горизонт.
По сопкам шла граница, а за ней чужая, незнакомая страна.
- Товарищ Панченко!
Он обернулся.
В классе за столами сидели бойцы над книгами и тетрадями.
Панченко - лучший курсант-отличник - руководил общеобразовательной подготовкой. Сейчас был урок арифметики, красноармейцы самостоятельно решали задачи.
- Товарищ Панченко, у меня ничего не получается.
- Как же так?
Красноармеец Галанин подошел к столу групповода и рассказал, чего он не понимает. Панченко объяснил, как решается задача.
Галанин разобрался в своей ошибке и, глядя на руководителя, сказал:
- Завидую я вам, товарищ Панченко. Все вы знаете. Так хорошо объяснили, что лучше и не надо. Вот понял я, а начну решать - не получается...
- Получится, товарищ Галанин. Я с вами отдельно займусь,
- Спасибо. Хочется мне.
Панченко не дослушал. Почувствовав, что кто-то стоит у него за спиной, он обернулся:
- Встать, смирно! - и звонким, четким голосом Панченко отдал рапорт командиру части.
- Как успехи? - спросил командир.
- Хорошо. Есть некоторые отстающие, но думаю и их подтянуть. Главное большое желание у всех учиться.
Командир Ласкин внимательно глядел на Панченко. Ему было приятно смотреть на этого живого, энергичного юношу, немного смущавшегося в его присутствии. Он перевел взгляд на сидевших вокруг бойцов, на их сосредоточенные лица. "Какие прекрасные бойцы! - думал Ласкин. - С такими не страшен никакой враг".
Он сказал групповоду:
- Сообщите вашей группе: сегодня после занятий состоится митинг в клубе части, - и вышел из класса.
* * *
- Товарищи!..
Зал мгновенно затих.
Комиссар Пожарский обвел глазами напряженные лица бойцов.
Все жадно, вопрошающе глядя на него, ждали, что скажет комиссар. По его необычайно возбужденному виду заключили, что Пожарский должен сказать что-то особенно важное.
- Товарищи! - начал комиссар. - Японские самураи. Эта гадина!. - От прилива гнева комиссар на мгновение смолк, но, взяв себя в руки, продолжал. - Эти подлые авантюристы напали на наши священные рубежи и заняли пядь нашей земли - Заозерную сопку.
Ропот негодования пробежал по рядам. Кто-то крикнул:
- Раздавить гадину!..
Успокоив внезапно взбушевавшееся море гнева, комиссар стал посвящать бойцов в подробности провокационного налета японской военщины. Он старался быть спокойным, но это ему не удавалось; Пожарский уже встречался с самураями в бою 25 марта 1936 года, был ранен и с тех пор всякий раз, когда говорил об авантюрах зарвавшихся соседей, не мог удержаться от гнева.
Страстная речь комиссара произвела сильное впечатление. Атмосфера была так напряжена, что все бойцы и командиры готовы были тотчас же ринуться в. бой.
