Только под вечер, преодолев яростное сопротивление самураев, части Красной Армии прорвались к вершине Заозерной, и один из героев водрузил древко знамени между камнями гребня.
Это была поистине величественная картина. В наступающей мгле, под грохот и блеск взрывов, под зловещий визг непрерывного потока пуль, знаменосец бесстрашно стоял на гребне каменного выступа и укреплял знамя.
Простреленное пулями, оно развевалось на вершине, как символ победы.
Заозерная снова стала советской. Но часть скатов высоты была еще занята врагом.
* * *
На другой день, после полудня, командир части выстроил свои подразделения.
- Товарищи, - сказал он, - нам оказана большая честь. Нашей части дан боевой приказ: уничтожить противника на скатах высоты Заозерной...
Крики "ура" не дали договорить Ласкину.
Комиссар Пожарский призвал бойцов оправдать эту честь и уничтожить банду японской военщины.
Командир объяснил бойцам обстановку, познакомил с маршрутом, указал на особенности предстоящего боя.
- Все ясно, товарищи? - спросил он в заключение.
- Все, товарищ командир! - было ему ответом...
В огромной воронке от снаряда собралось летучее партсобрание.
Отеекр партбюро Дуреев поставил перед всеми партийцами задачу: быть впереди и вести за собой всех бойцов и командиров, быть всегда с массой.
- Задача сегодняшнего дня, - говорил Дуреев, - это большевизация Красной Армии. У нас есть все возможности сделать нашу часть партийно-комсомольской. Сейчас мы пойдем в бой.
Это - прекрасная проверка людей, их преданности нашей партии, родине. Нужно энергичнее, шире развернуть работу среди наших славных бойцов и командиров, и мы с честью выполним свою задачу.
После собрания одно из подразделений, с Дуреевым во главе, уходит на юг, чтобы занять оборону на берегу Тумень-Ула для обеспечения левого фланга от переправы японского десанта через реку. Другие подразделения уходят на Заозерную.
Красноармейцы шли к месту боя.
Панченко чувствовал необычайный подъем. Правда, волновал предстоящий бой, но кругам шли близкие товарищи, славные ребята, шли уверенные, бодрые. Командир и комиссар удивительно спокойны.
Некоторым хотелось петь, но петь нельзя. Кондратенко не вытерпел и шопотом повторял слова песни:
"Страна моя, Москва моя,
Ты самая любимая..."
Панченко тихо подпевал про себя...
Спокойствие и боевой задор товарищей передавались ему. Легкое облако тревожных дум испарилось, и на его место вселилось боевое чувство. Какая-то особенная радость охватывала его. она не помещалась внутри и сквозила во всем: во взгляде, в жесте, в улыбке...
Вспомнилась любимая девушка...
Она еще не знает, что он решил навсегда остаться здесь, в этом замечательном крае, служить в РККА. Придется ей приехать сюда. Какая будет радостная встреча!
Панченко начал рисовать себе картину будущей встречи, но взглянул на своего командира, и ему стало стыдно. Лицо командира отделения было серьезно и сосредоточенно.
- Ну и глупец, - подумал Панченко, - о чем я мечтаю...
Жаркое солнце жгло беспощадно.
Миновав небольшую лощинку, колонна приблизилась к склонам высоты Заозерной.
Движение происходило скрытно от неприятеля.
Самураи, предчувствуя подход наших войск, вели непрерывный артиллерийский огонь, создавая преграду к подступам высоты.
Снаряды рвались по дороге, идущей у подножия Заозерной, некоторые взрывались в лощине, недалеко от колонны, некоторые падали в озеро, поднимая фонтаны брызг.
На склонах расположилась другая часть. Она вела ожесточенную перестрелку с самураями, поражая их огневые точки. Ласкин подошел к штабу части, чтобы получить уточненную обстановку.
Часть скатов высоты Заозерной по-прежнему оставалась занятой японскими войсками. Изрыв их окопами, соединенными между собой подземными ходами, самураи создали себе прекрасную оборону.
У Ласкина созрел план действий. Используя складки местности, незаметно подползти к противнику, выйти ему в левый; фланг и обрушиться неожиданной атакой.
Для успешного выполнения этого плана требовались особая выдержка и осторожность. Чтобы противник не обнаружил движения колонны раньше времени, следовало отвлечь его внимание. Эту задачу должны были осуществить орудия и станковые пулеметы. Приказав им занять огневые позиции и, по сигналу открыть огонь по самураям, командир вернулся к своим, подразделениям.
