По поручению общего собрания бойцов, командиров и политработников:
Ласкин, Пожарский, Черненко. 5 августа 1938 года".
Шумные овации собрания. Комиссар объявляет:
- Сейчас покупаемся, пообедаем, а потом и в путь.
Ласкин вызывает к себе командиров подразделений:
- Купание производить организованно, - говорит он им, - под вашим наблюдением. Будьте осторожны - река небольшая, но глубокая. Проверьте, все ли умеют плавать. Спустите лодку. Через несколько минут река огласилась разноголосыми криками, хохотом. Красноармейцы ныряли, плавали и веселились, как дети.
Командир и комиссар разделись в палатке и стали спускаться к реке.
- Столяров, - воскликнул Пожарский, увидев отсекра бюро ВЛКСМ, - а вы что в одежде?. Купаться, купаться, милок. В воду!..
- Сейчас, товарищ комиссар.
- Спешите, спешите, милок.
Подойдя к реке, Пожарский сразу бросился в воду и поплыл крупными саженками, по-волжски.
Купание доставляло всем громадное удовольствие. Красноармеец Мякшин вылез из воды, взобрался на бугорок и запел:
"Солнце ждет нас, зовет.
Вся природа в гости к себе просит:
И вода, и песок, и полянка, и лесок,
Ветер приглашение разносит..."
- Кончай купанье! - раздается команда.
Через несколько минут на реке снова покой и тишина.
На другой день с утра началась сильная артиллерийская
Непрерывно слышались тяжкие вздохи гаубиц, рев снарядов громыхание взрывов. Батальон находился в резерве.
Ласкин и Пожарский с напряженным вниманием наблюдали за артиллерийской подготовкой. В бинокль хорошо была видна каменистая вершина Заозерной.
Ежеминутно на сопке вспыхивало облако дыма, а затем ветер доносил звук - резкий и сухой.
Был ясный, солнечный день. На горизонте одиноко бродили стайки белых облаков. Жаркое солнце нещадно палило.
Ласкин посмотрел на часы: 15.00.
- Самолеты! - крикнул кто-то.
Все обернулись. Из-за сопок показалось звено самолетов, затем вынырнули еще два, потом еще...
Появление каждого нового звена сопровождалось возгласами восторга.
Кто-то попробовал сосчитать самолеты:
- Двадцать, тридцать. Еще девять. Еще...
Грозная туча самолетов, не знающая преград, уверенно приближалась к врагу.
Гул канонады дополнился гулом моторов. Он все усиливался, восхищал бойцов, вселял бодрость и уверенность в победе.
- Ну, самураи, держись! - воскликнул молодой лейтенант и, обращаясь к Ласкину, добавил: - Ну и красота...
Ласкин улыбнулся. Ему было понятно чувство своего соседа: и сам он испытывал гордость за силу советской техники, когда смотрел на огромные бомбовозы.
Самолеты приближались к озеру Хасан. Передовые из них уже летели над окопами противника.
На голубизне жаркого неба появилось белое облачко взрыва, за ним другое, третье. По самолетам била зенитная артиллерия самураев. Но взрывы были слишком низки.
И вдруг воздух дрогнул. Послышался глухой и мощный раскат взрывов.
Ласкин посмотрел на Заозерную. То, что он увидел, надолго запечатлелось в его памяти.
Огромные столбы дыма и земли возникали один за другим по всей линии окопов самураев. Огромное темное облако совсем поглотило сопку. Новые взрывы авиабомб на миг вздымали вверх дымные фонтаны, которые затем растворялись в черное облако.
Ласкин с увлечением смотрел на эту картину современного боя. Ему вспомнились слова товарища Ворошилова: "Кто силен в воздухе, тот в. наше время вообще силен".
Когда самолеты; вели бомбежку, внизу загудели танки и, поворачивая башни к врагу, тяжело поползли к подножию сопки.
Ласкин видел, как они поровнялись с линией наших окопов.
Мощная лавина бойцов ринулась за танками и вскоре обогнала их в своем стремительном беге.
Пехота шла штурмом на самураев. Впереди развевалось алое знамя. Японские окопы начали оживать. Сначала неуверенно, а потом все сильнее и сильнее хлынул свинцовый ливень из пулеметов, и вскоре по всему фронту возобновилась неугомонная трескотня пулеметов и ружейных залпов.
Японские войска упорно держались на сопке. Пулеметы, захлебываясь, поливали свинцовым дождем нашу наступающую пехоту.
В нескольких местах рвались вражьи снаряды. Но красноармейские роты уверенно поднимались к вершине. Впереди по-прежнему реяло красное знамя. Один знаменосец упал, сраженный пулей, но знамя тотчас же подхватил другой, и оно снова впереди, снова зовет и увлекает за собой...
