Роль Советского Союза в этих трагических событиях оценивается исследователями неоднозначно. Дипломатические отношения между СССР и Правительством Греции в изгнании были восстановлены в июле 1941 г. на уровне миссии, с апреля 1943 г. преобразованной в посольство. В условиях восстановления политических структур послевоенной Греции посольство не только отслеживало ситуацию, но и пыталось влиять на нее. Так, адмирал Родионов публично выступал в прессе против выводов наблюдательной союзной комиссии и называл результаты парламентских выборов фальсифицированными[313].
Впрочем, считается, что Сталин не поддерживал греческих повстанцев, не желая портить отношения с Великобританией, в зону интересов которой, по ялтинско–потсдамской системе, входила Греция. СССР не признал созданное в октябре 1947 г. Временное демократическое правительство Греции. Есть сведения, что Сталин с этого времени требовал от балканских соратников прекратить поддержку демармии[314]. Вместе с тем он не мог не демонстрировать солидарность с движением, которое носило явно просоветский характер. Пропаганда в СССР активно поддерживала действия ДАТ и клеймила «империалистов», издавала и переиздавала соответствующую литературу[315]. В любом случае СССР осуществлял поставки оружия в Югославию, которое незамедлительно оказывалось на вооружении ДАГ. Примечательно, что закат активных военных действий партизан с лета 1948 г. совпадает по времени с фактическим разрывом отношений между Сталиным и Тито и прекращением материальной помощи Югославии со стороны СССР. Следствием этого явилось прекращение финансирования ДАГ режимом Тито. Когда осенью 1949 г. разгромленные части ДАГ ушли в Албанию, беженцы и лидеры партии во главе с Захариадисом были вывезены морем в СССР. Здесь, под Ташкентом, для создания «свободной Греции» было спешно сооружено 23 барачных поселка[316].
Сталин, без сомнения, стоял за трагедией греческого народа 1946—1949 гг. В любом случае активное участие греческой компартии в развернувшейся гражданской войне, непосредственная поддержка партизан коммунистическими режимами, прежде всего Югославией и, пусть и косвенная, стоящим за ней сталинским СССР, — все это не только способствовало антикоммунистическим настроениям в Греции, но и создавало почву для подозрительного отношения к русским вообще. Греческие исследователи, в частности профессор К. Каварнос, вообще полагают, что ограничительные меры греческих властей в отношении приезда монашества из Советской России в XX в. были связаны со страхами перед проникновением сюда коммунистического влияния. Пик обвинений СССР во вмешательстве в греческую политику достиг своего предела к весне 1947 г. Шестого апреля почти весь персонал посольства был отозван в СССР[317]. Официально новый посол был назначен в Афины только в 1953 г.
Весь этот длинный рассказ имеет непосредственное отношение к судьбе владыки. Не только потому, что, будучи чутким человеком, он не мог не прислушиваться к тому, что происходит вокруг, как это было во время гражданской войны в Испании. Именно это сложное переплетение событий, личных и геополитических интересов и создало тот фон, на котором складывалась его судьба и единственно на котором она может быть понята.
Итак, проблемы русского монастыря на Афоне, связанные с отсутствием поддержки из России и катастрофическим уменьшением численности насельников, волнуют всю Пантелеимоновскую братию, в том числе и игумена–архимандрита Иустина и члена монастырского Совета Василия. Вести об избрании патриарха в России и колоссальная роль СССР в победе во Второй мировой войне существенно изменили отношение эмиграции к сталинскому режиму. От него не только ждут помощи для Афона, но и рассчитывают на более активное вмешательство РПЦ в дела Святой Горы. После установления дипломатических отношений между Грецией и СССР и учреждения советского посольства в Афинах появляется возможность прямых контактов с Родиной. Очевидно, по этим «церковным делам» в посольстве и бывал Василий Кривошеин.
Позднее владыку беспокоил не просто факт общения, но и осуществление переписки через посольство. Этому есть документальное подтверждение, которое делает наши предположения более вероятными. Благодаря недавней публикации сотрудника ОВЦС, ныне священника Игоря Якимчука «Положение русского монашества на Святой Горе Афон в XX веке»
