– Неужели это вправду возможно? – спросил Форд.
– Нет, – раздраженно ответила Кейт. – Мелисса тебя просто дразнит.
– Девяносто семь процентов, – объявил Долби.
– Энергия – семнадцать и девяносто две тераэлектронвольт.
– Кейт? – позвал Форд, понизив голос. – А тебе не кажется, что даже малая вероятность – это слишком опасно? Речь ведь не о каких-нибудь пустяках, а о судьбе всего человечества.
– Нелепые предположения – не причина для того, чтобы отказываться от научных исследований.
– Неужели это тебя не волнует?
– Черт! – вспыхнула Кейт. – Конечно, волнует, Уайман! Я ведь тоже живу на этой планете. По-твоему, я пошла бы на такой риск, если б серьезно опасалась за последствия?
– Если пусть даже ничтожно малая вероятность все же существует, значит, ты идешь на риск.
– Ее не существует. – Кейт крутнулась в кресле, внезапно поворачиваясь к Форду спиной.
Он выпрямился и заметил, что Хазелиус до сих пор наблюдает за ними. Поднявшись с кресла, руководитель с улыбкой направился к Форду.
– Уайман? Позволь, я успокою тебя. Если б у черных дыр был столь длинный век, тогда мы сталкивались бы с ними повсюду. Даже те, что возникли во время Большого Взрыва, до сих пор здравствовали бы. В общем, их было бы настолько много, что они давно поглотили бы все вокруг. Однако мы живы и здоровы. Это лучшее доказательство того, что черные дыры исчезают.
Коркоран, глядя на Форда из-за спины Грегори, усмехнулась, довольная, что ее слова так его встревожили.
– Да, но это доказательство… не очень-то убедительное, – пробормотал он.
Хазелиус положил руку Уайману на плечо.
– «Изабелла» не может создать черную дыру, которая способна уничтожить Землю. Это исключено.
– Мощность равномерная, – сказал Сен-Винсент.
– Пучки коллимированы. Энергия – восемнадцать целых две десятых тераэлектронвольт.
Центр управления ожил. Форд уловил странный звук – отдаленное негромкое пение.
– Слышишь? – спросил Хазелиус. – Этот звук производят триллионы частиц, которые мчатся по «Изабелле». Вообще-то, не очень понятно, почему они поют – пучки находятся в полном вакууме. По-видимому, возникает вибрация, которую передают сильные магнитные поля.
Атмосфера становилась все более напряженной.
– Кен, увеличь мощность до девяноста девяти и на этом пока остановись, – попросил Хазелиус.
– Хорошо.
– Рей?
– Энергия – чуть больше девятнадцати и постоянно повышается.
– Харлан?
– Всё в норме.
– Майкл?
– Без отклонений.
По центру раскатился громкий встревоженный голос Уордлоу:
– Незваный гость!
– Что? – Хазелиус в испуге замер. – Где?
– Возле ограды, в районе лифта. Сейчас увеличу изображение.
Хазелиус подскочил к охранному пункту, за ним следом подошел и Форд. На одном из экранов Уордлоу возникло изображение зеленоватого забора, за которым наблюдала камера, установленная на лифтовой башне. Вдоль ограды беспокойно расхаживал человек.
– Можно узнать, кто это такой?
Уордлоу щелкнул переключателем, и на экране высветилось более крупное изображение, передаваемое другой камерой, расположенной на заборе.
– Проповедник! – воскликнул Хазелиус.
– Я с ним разберусь, – произнес Уордлоу, поднимаясь на ноги.
– Нет, не стоит, – возразил Грегори.
– Но ведь он задумал незаконно проникнуть на территорию!
– Пусть попытается. Он безвреден. Попробует взобраться на ограду, тогда попросишь его убраться через громкоговоритель.
– Слушаюсь, сэр.
Хазелиус повернул голову.
– Кен?
– Удерживаемся на девяноста девяти.
– Что с суперкомпьютером, Рей?
– Пока порядок. Слежу за потоком частиц.
– Кен, добавь одну десятую.
Цветок на экране заполыхал, подрагивая и растекаясь во все стороны всеми цветами радуги. Околдованный Форд не мог отвести от него глаз.
– Появляются первые признаки резонанса, – сообщил Майкл Чеккини.
– Увеличим мощность еще на одну десятую, – сказал Хазелиус.
Цветок на мониторе исказился, краски стали более насыщенными. По бокам внезапно возникли красные то расширяющиеся, то сжимающиеся лопасти.
– Все системы продолжают работать, – сказал Сен-Винсент.
– Еще одну десятую, – произнес Хазелиус.
Чен ударила по клавиатуре.
– А у меня снова то же! Искривление пространства и времени в месте столкновения.
